Кризис чужого возраста - Маша Трауб
Тамаз таял на глазах. Уже соседки приходили и пытались поговорить с Лилей – беспокоится ли она за мужа? Совсем нет. Почему такой неухоженный ходит? Разве ей не видно, что ему совсем плохо?
Пока соседи беспокоились о здоровье Тамаза, Лиля вдруг заболела. Долго кашляла. Думала, ее муж заразил. Умерла внезапно. Даже врача не успели вызвать. Вечером принесла Тамазу чай, ушла к себе в комнату – они давно спали в разных, Лиля настояла. Не хотела просыпаться среди ночи из-за мужа и его походов в туалет, кашлянья. Тамаз проснулся утром, встал и вышел на летнюю кухню. Там было светло и хорошо. Просто удивительно, как давно он этого не замечал. Тамаз пошел в курятник и взял свежие яйца. Стоял и смотрел, как они румянятся на сковородке. Ему было хорошо. Сожалел лишь о том, что не мог приготовить завтрак для своих детей, которые так и не родились. Но хотя бы мог порадовать жену. Он принес яичницу в комнату Лили. И тогда понял, что яичница ей уже не потребуется. Позже врач сказал, что Лиля умерла еще ночью. Так бывает.
– Это я виноват? Я ее заразил? – спросил Тамаз.
– Нет, дело не в простуде. Тромб оторвался или сердце не выдержало. Надо вскрытие делать, чтобы узнать точно, – ответил врач.
Тамаз от вскрытия отказался. Умерла. Уже ничего не попишешь.
Лилю похоронили, и почти сразу же соседки стали искать Тамазу новую жену. Неправильно, что мужчина живет один, без заботы, без пригляда. Находились достойные вдовы, даже молодые девушки из бедных семей. Но Тамаз ото всех отказался. Сказал, что пока не готов. Ему нужно оплакать жену, пережить горе. И это показало его достойным человеком. Другой бы не стал оплакивать Лилю. Очень неприятная была женщина, хотя так и не следует говорить о покойных. Но Тамаз никому бы не признался, что просто боялся еще раз жениться. А вдруг случится как с Лилей? Она ведь до свадьбы была такая робкая, такая нежная, слова поперек от нее не услышишь. Только кивала и со всем соглашалась. Смотрела на Тамаза снизу вверх, говорила, что самая счастливая женщина на свете, раз он ее замуж решил взять. А потом… Вдруг с новой женой так же будет? Поначалу они все робкие и нежные, а потом проявляют свой характер. Нет, Тамаз еще одну Лилю бы не выдержал. Так что всем сватам говорил искренне – пока не готов. Пусть время пройдет. Это звучало убедительно.
Но, опять же, никому на свете Тамаз не признался бы, что Лиля приходит к нему во снах. Каждую ночь. И все спрашивает, нашли уже ему новую невесту или еще подыскивают? Обещала наслать на него проклятия с того света, самые страшные, если все-таки нашли. Обещала извести и его, и его новую жену. Тамаз просыпался в горячечном поту. Никакие снотворные отвары не помогали. То есть уснуть помогали, но не избавляли от приходящей в кошмарах Лили. Сны были настолько яркие и реалистичные, что Тамаз уже не понимал, где сон, а где явь. Ему казалось, что Лиля не просто сон, а привидение, дух, который бродит по дому, бьет тарелки, прячет его любимую чашку. Вот стояла вчера на столе, а сегодня исчезла. Тамаз готов был поклясться, что слышит шаги в комнате жены. Он так и не заставил себя избавиться от ее вещей и был абсолютно уверен – жена приходит в свою комнату, расчесывается, перекладывает расческу или гребень, открывает шкатулку с драгоценностями. Тамаз ведь твердо помнил, что расческа лежала на тумбочке. Как она оказалась на столе? А шкатулка была закрыта, а теперь открыта. Он не знал, как жить дальше, а посоветоваться было не с кем. Как в таком признаться? Его сочтут сумасшедшим. Может, пожалеют, решив, что помешался от горя. Но тоже стыдно. Обычно женщины после смерти мужей страдали нервными расстройствами, могли рассудком помутиться, но с мужчинами такого не случалось. Мужчины не страдали после смерти жен. А если и находились такие, то они, как и Тамаз, тоже молчали.
Лиля продолжала приходить. Тамаз клялся ей, что не планирует жениться, никого у него нет. Лиля отвечала, что сразу узнает, если он передумает и найдет себе женщину, даже любовницу, и отомстит всем. Тогда Тамаз решил не спать. Пил кофе, занимал себя делами – перестроил сарай, побелил летнюю кухню, поменял пол. То, о чем Лиля много раз его просила, а он не сделал. Работал по ночам. До тех пор, пока соседи не начали возмущаться – мол, все понимают, Тамаз вдовцом остался, но сколько можно страдать-то? Невозможно же спать под стук его молотка. Соседка – Лиана – пришла ночью и вырвала из рук Тамаза молоток, а пилу чуть ли не пополам разломила. Потом увидела турки с кофе и чашки. Догадалась, что дела плохи. Разбудила мужа, а тот уже отвез соседа в город, в больницу.
Врачи сказали – сильное истощение, бессонница, тревожное состояние. Тамазу ставили капельницы, давали успокоительное. Через неделю выписали. Он говорил, что чувствует себя намного лучше. Во всяком случае, пилить и строгать по ночам перестал. Наоборот, ложился спать раньше, вставал на рассвете. Лиана как раз кормила грудью младшего сына и видела, как Тамаз выходит во двор. Но все равно с ним что-то было не так. Лиана, прижимая сына к плечу, похлопывая по спинке, чтобы отрыгнул молоко, качала головой – совсем с ума сошел. Было бы по кому страдать. Поди пойми этих мужчин. Ладно бы Лиля была хорошей женщиной, так нет же. Добрым словом ее никто не мог вспомнить. Соседкой была плохой: если дети забегали на ее участок или в огород, сразу скандал устраивала. Кто когда на детей сердился? Никто. Только Лиля. Своих детей не родила, а чужих терпеть не могла. Лиана вспомнила, как Лиля ей, да и всему селу сообщила, что это именно Тамаз не может иметь детей. Врачи в городе подтвердили – очень слабый он, семя его пустое. Лиана опять покачала головой, перекладывая сына в колыбель. Может,
