Красная Поляна навсегда! Прощай, Осакаровка - София Волгина

Конечно, получила тогда Ирини по первое число, но ничего – пережила. Ей потом долго припоминали ее алкогольную наклонность. Наверное, это немало послужило тому, что за всю жизнь она не выпила ни грамма водки. Да и вино не жаловала. Никто и никогда не мог ее уговорить выпить стопочку. Не могла. Ей и так было весело на свадьбах и хоросах. Вся молодежь ждала воскресных танцев. Они же были для них своего рода собраниями. Там все было на виду: кто кому нравился, кто на кого посмотрел, с кем встречался, у кого намечается свадьба. Им с подругой уже было по шестнадцать, а они и думать не думали о замужестве. Зачем? Им и так было интересно жить. Хотя и тяжело. Они вместе работали в Заготзерно уже три года. Носили на себе мешки с зерном наравне с мужиками в хранилище на Элеватор. Приходилось и разгружать вагоны с пшеницей и всякое другое, вплоть до угля. Но было и время отдыха. И, если вечером в воскресенье, они собирались на хорос, то днем можно было сходить к кому-нибудь в гости. Посидеть, посплетничать. Или послушать воспоминания или случаи из жизни родителей подруг. Особенно Ирини любила послушать бабушек.

До чего ж много интересного можно было от них узнать! Одна из них – яя Сима Саввиди, Марии-Ксенексолцы бабушка, отцовская мать. Она жила в Шокае с младшим сыном Одиссеем. Говорили, что она лечит лучше всяких докторов. Рассказывали случай, когда десятилетний мальчик, как сума сошел – целыми днями кричал дурным голосом, не давался в руки, убегал. Вконец измученные родители, поехали в Шокай, разыскали яю Симу и попросили посмотреть, что с ним. Привезли ее к дому, у которого собралось народу человек пятьдесят. Отец крепко держал сына за руку, а тот на всех смотрел неспокойно, исподлобья. Вид у него был затравленного звереныша. Как только яя Сима подошла, он стал вырываться из отцовских рук. Подскочил еще дядька удержать его. Но какой там! Вырвался и ну бегать то вокруг толпы, то ныряя внутрь толпящихся людей. В глазах страх, на лице гримаса ужаса. Он кричал:

– Держите его, держите, он поймает меня!

С этими словами он летал пулей и никто, как не пытались, не мог поймать его. Он увертывался, проявляя нечеловеческую силу и энергию.

Отец просил сына сказать, кто же за ним гонится, но тот не отвечал на этот вопрос, продолжая бегать с неимоверной скоростью. Яя Сима начала свою долгую получасовую молитву. Как только она закончила, ребенок резко остановился и упал почти бездыханный. Изо рта пошла пена. Его отнесли домой. Яя Сима прочла на этот раз очень короткую молитву. Мальчишка открыл глаза, улыбнулся и заснул. Он проспал двое суток, как и предполагала яя Сима, проснулся здоровым. Говорил потом, что за ним бегал черт рогатый.

Вот такую лечебную силу имела эта бабушка. Уже в преклонных годах, лет восьмидесяти, она много рассказывала о житии Святых, об Исусе Христе так, что после ее рассказов девчата жалели, что редко ходят в церковь. Яя рассказывала о своих вещих снах. Ирина обожала слушать эту снежно – седовласую, со странно – острым и, вместе с тем, мягким всепонимающим взглядом яи. И, несмотря на долгий путь (обычно добирались на попутной подводе, иногда на поезде), подруги нередко ездили к Марьиной яе. Приставали к ней с просьбами рассказать что-нибудь. Иногда яя соглашалась и тогда воцарялась строгая тишина.

– Пошла я раз одна в лес, еще там, в Юревичах, – рассказывала яя Сима, – собираю ягоды. Уже полное ведро черники и вдруг чувствую, что я заблудилась. Я аукать, туда, сюда, но не могу найти тропу назад. Еще больше запуталась в лесу. Уже темнеть стало, стою я на склоне горы, а кругом горы и лес, а в лесу и волков и медведей бродит немало. Думаю, как же это я так пошла в лес одна, без подруг. Как я на ночь одна останусь? Пропаду же, зверь нападет. И даже если нет, то перемерзну, ведь осень: в лесу, высоко в горах холодно. И, если даже не замерзну, все – равно дорогу назад не найду. Может меня будут искать, но найдут ли? Иду я так медленно, ноги еле меня несут. Думаю, как же так, еще не пожила, ничего хорошего людям не принесла, а так хотелось. Иду, молюсь, прошу Бога помочь мне.

Слезы по щекам текут, вдруг я вздрогнула. Где-то совсем рядом треснула сухая ветка. Оглянулась – подходит ко мне молодой бородатый мужчина. И вдруг в лесу стало тихо, спокойно и необыкновенно красиво. Я обратила внимание на листья, переливающимися слепящим золотом от лучей заходящего солнца. Вот подходит он ко мне, заглядывает в ведро и говорит: «Хорошая в этом году уродилась черника!» А я смотрю на него и никакого чувства страха, как это бывает у женщин перед незнакомым мужчиной, у меня нет. Наоборот, такое чувство, что я его хорошо знаю.

У меня одно на уме, скорее выбраться из этой ловушки. Мужчина сказал, что, видимо, я заблудилась и велел идти за ним.

Голос его был завораживающим, хотелось, чтоб он бесконечно говорил. Он и говорил: рассказывал о деревьях, кустах, редких осенних цветах, которые встречались, как их можно использовать от разных болезней. Я все удивлялась, как много он знает. Благодарила, что он мне показывает дорогу. А он отвечал, что ничего удивительного, ведь я звала его. Вот он и пришел. Я тогда не обратила внимания на эти его слова. Потом только до меня дошло с кем я шла. Незаметно и быстро мы оказались на краю леса, прямо около нашего села. На прощанье он мне сказал: «Очень ты хорошая девушка, Серафима, будет у тебя способность лечить людей молитвой». – Потом тихо так сказал два слова: «Этими словами ты можешь оградить себя от насильников».

Яя Сима чуть запнулась:

– Эти два слова, девочки, он велел никому не открывать.

Девчата, уже затаившие дыхание в ожидании этих двух слов, дружно закивали. Ирини и еще кто-то хором спросили:

– Яя, так кто это был?

Яя продолжила:

– Думаю, что сам Господь Бог. Я удивилась, откуда он знает мое имя, ведь я ему себя не называла. Хотела спросить кто же он такой? В этот момент, как раз он задержался за стволом дерева и вдруг исчез. Я туда – сюда: прошла назад несколько метров,