Юдоль - Михаил Юрьевич Елизаров
По соседству брызжет кровью Никитич, а Титыч зажимает рваную рану на горле.
Вторая версия: Псарь Глеб каким-то непостижимым образом освоил «Клич Стигийских Псов», он же «Зов Матушки Гекаты». Не знаю, существует ли Тёмная Матушка, но раз землю топтали Кхулган, Огион и Эстизея, то почему бы не быть и Гекате? Тогда псы – не собственность Псаря Глеба, а особи, взятые им в магическую аренду у загробной фригийской богини…
Глад (или Чумка, не разберу кто) добрался до Гавриловны! Старая паскуда обмочилась и преставилась – лежит неподвижно, синий язык вывалился из клоунского рта, юбка бесстыдно задралась, как у Кармен, наружу тощие венозные ноги, с одной слетел туфель, так что виден монструозный педикюр под чулком – кого собиралась прельщать? Пёс оставил труп в покое, но подозреваю, что зря. Может, Гавриловна лишь притворилась мёртвой?..
Адепты Гекаты регулярно пополняют «псарню» собаками чёрного цвета. Но когда жертвенный ритуал дарения проведён с ошибками, к примеру, неправильно спустили кровь (она должна сама вытекать) или шерсть у животного с подпалинами, то Матушка дар отвергнет, и получившийся оборотень будет бесприютным. В таком случае загадочные psy Псаря Глеба – разновидность неупокоенных существ, только из животного царства, «Дворняги некрослоя».
Мор и Раздор покончили с Аркадьичем и Эдуардычем и принялись за других колдунов, тех, кто не бросился наутёк вслед за Прохоровым, как Борисыч, Геннадьич и Николаич; пожилые выпивохи проявили незаурядную прыть. А Демидыч и Никанорыч не убереглись. У Поликарпыча в шее такая дырка, что никаким пластырем не залатать.
– А эту бабку пусть не грызут! – кричит Сапогов, указывая пальцем на Макаровну.
Ведьма, похоже, ополоумела от страха, вытаращилась на побоище и механически подносит пальцы ко рту, лузгает пустоту, забывая даже подхватить семечки.
– Какую?! – перекрикивая вопли Демидыча, уточняет Псарь Глеб. – Их тут несколько!..
– Другую! – Сапогов вовсе не собирается спасать Ростиславовну. – Моя – которая в дурацком переднике и рейтузах. Седая, толстая!.. Погоди! Эй, Макаровна! Ты за меня или за них?!
Сапогов спрашивает, разумеется, не вслух, а умственно, в их общем с Макаровной астральном пространстве.
– Со мной или с ними?!
– Я… с тобой! – отвечает, чуть подумав, старуха. – Навсегда с тобой!..
Бородавчатая кляча. Злобная ведьма. Но говорит такие важные для мужчины слова! Понятно, что под давлением обстоятельств. А у тебя, милая, так и не нашлось нежных слов для меня…
Ростиславовне Чумка впился в сухую руку и с задорным хрустом производит ампутацию. Юрий Крик, несмотря на мужественную внешность, надрывается так, что за него делается неловко. Беги прочь, лезь на дерево, спасай начальство – орать-то то зачем?!
Зато Ядвига Подвиг удивила – решила совершить подвиг. Заслонила плоской прыщавой грудью убегающего Прохорова, приняла на себя удар Глада. Когтистые лапы сорвали декольтированное платье, обнажив скелетоподобную жалкую фигурку.
Хочется отметить достойное поведение Ираклия. Он, как оркестрант на «Титанике», до последнего изображает милицейскую сирену, пока невидимое не сбрасывает его со стула. Аккордеон издаёт прощальный рёв, а потом уже верещит, как мигалка, сам Ираклий под челюстями Раздора.
Третья версия: «псы» – так называемые Бестии измерений. Сущности неземного происхождения, что пришли из других миров через преломления во времени и пространстве. Их зло неуправляемо, хотя называть его «злом» не вполне корректно; «бестии» вне понятий земной морали. Изгнанники параллельных миров обитают в катакомбах некрослоя, выбираются в материальность через щели разломов и, совершив скверну, прячутся обратно в свои норы. Сомнительно, чтобы их приручил какой-то Псарь Глеб. «Бестии» не подчиняются никому, в том числе и Диаволу, но их яростью при случае пользуются демоны или бесы; поэтому и название «Волкодавы бесовских легионов»…
– Гончие Запределья! – надрывается «послушник» Стёпа. – Адовые псы! Я про них читал! Они неосязаемы! – после чего хватает визжащую девицу Олеговну и швыряет навстречу предполагаемой пасти. – Спасайся кто может!..
Весьма неблаговидный поступок. Но такова сатанистская среда, в ней всегда процветал махровый эгоизм. Карма настигает Стёпу в виде вынырнувшего из ниоткуда Чумки. Не получить комсомольцу колдовского отчества!
Юрий Крик по ошибке добил свою многолетнюю напарницу Ядвигу Подвиг. Решил, что псы хоть и прозрачны, но материальны. Хотел помочь, подхватил аккордеон Ираклия и обрушил туда, где, по его мнению, могла находиться собачья башка. Но вместо этого приложил дополнительно Ядвигу Подвиг – аккурат по визжащему личику. А тут и Мор подоспел! Юрий Крик срывается в бабий крик, затихающий через минуту…
Псы всё-таки затравили Прохорова. Старый мерзавец едва успел вскарабкаться на столб – не хуже какого-нибудь электрика. Невидимое щёлкает пастью в полуметре от стоптанных штиблет ведьмака.
Непонятно, сколько Прохоров сможет удерживаться. Явно через какое-то время, обессилев, скользнёт вниз, прямо в пасти Мору, Раздору, Гладу и Чумке.
– Убери собак! Засужу! – Прохоров орёт Псарю Глебу. – Под высшую меру подведу! У меня знакомства!
Нашёл кого пугать судом и расстрелом. У Псаря Глеба вообще-то справка из дурки. Ему тюрьма не грозит, максимум ПНД № 16 и палата с Азариилом, демоном без крыла.
– Дурак! – взывает Прохоров к благоразумию Сапогова. – Меня нельзя трогать! Я один знаю, где находится Сатана! Если со мной что случится, никто его не найдёт! Опомнись!
Потом кричит в сторону Дворца культуры:
– Братцы! Родные! Выручайте!..
Только не спешат на выручку Иваныч, Валентиныч, Семёныч, Григорьич с Алексеичем. Сбежали, попрятались Васильевна, Анисимовна и Денисовна, Нилыч и Лукич. Как сквозь землю провалился кореец Кимыч и полтора десятка неформалов. Саныч и Никаноровна, Ефимыч, Кондратьич, Самуилыч, Артурыч, Емельяныч и Константиныч не желают класть жизни за Прохорова. Где все эти приезжие старухи и прочие делегаты от городов? В трудную минуту нет никого. И Сатана не спасёт. Как справедливо говорила Сапогову Макаровна, Князь Мира себе помочь не в силах…
Андрей Тимофеевич неспешно подходит к фонарному столбу, говорит, задирая голову:
– Было непросто, товарищи!
– Чего?! – очумело переспрашивает Прохоров.
Он же не в курсе, что Сапогов заранее слагал приветственную речь на бумажке. Однако пригодилась, хоть и в ином контексте.
– Говорю, это не только моя победа! Она наша общая! – развлекается Андрей Тимофеевич. – Давай адрес Сатаны, сволочь! Тогда помилую!
– Хрен тебе! – дерзко отвечает Прохоров.
Сапогов издевательски смотрит на часы, стучит ногтем по стеклу циферблата:
– Ничего, времени предостаточно! Подожду, покуда у тебя ручки-ножки ослабнут. По-другому запоёшь!..
Что и говорить, поменялись старики местами. Теперь в безвыходном положении Прохоров, а Сапогов на бледном коне. Не важно, что рубашка и пиджак заляпаны кровью. Вообще, вид у счетовода истерзанный,
