Юдоль - Михаил Юрьевич Елизаров

– Алё?!

– Мы вас ждали!.. – радостно произносит на другом конце провода обаятельный мужской голос; фоном праздничный гул какого-то грандиозного юбилея. – А вы ждали нас?!

Андрей Тимофеевич меняется в лице и швыряет трубку на аппарат.

– Это кто? – с испугом спрашивает Макаровна.

– Номером ошиблись… – ватно отвечает Сапогов; капля росистого пота проступает на виске.

Стена украшена фотографическими портретами Шостаковича и Пастернака – постаралась интеллигентная Ольга Николаевна. И ещё чеканка с профилем Есенина, обнаруживающим забавное сходство с Клавой Половинкой, – пьянчужка тоже была кудрявой.

Из кухонного окна через коридор косо падает на линолеум закатный луч. В гостиной сумеречно. Видны обеденный стол со скатертью и вазой по центру, сервант с хрусталём, спинки стульев.

Сапогов оборачивается. Макаровна всё-таки отважилась, зашла. Они идут, точно пара слепцов. Первым Сапогов – прикрывается портфелем, как щитом, затем ведьма, положив руку ему на плечо…

В углу телевизор на ножках и рогатая телескопическая антенна. Пианино, этажерка с книгами и стопками нот. Диван и два кресла. Непостижимо, сколько мебели смогло уместиться в таком маленьком пространстве! Нет тут в помине никакого Сатаны, разве спрятался в платяном шкафу.

А вот и дверь в смежную комнату – святая святых, проклятое проклятых!..

Спальня Клавы Половинки. Волнистые зеленоватые узоры на обоях похожи на водоросли. Шторы как занавес дешёвого балаганчика. Из мебели комод, туалетный столик да кровать. На покосившемся матрасе чёрный истукан, источающий непонятное свечение, а рядом с ним мумия в синих спортивных штанах и лифчике. Кожа цвета обёрточного пергамента, иссохший рот, свалявшиеся барашки волос. Спит вечным сном на подушке без наволочки, а одеяло сползло на пол.

У кровати бобинный магнитофон «Маяк». Последнее, что не вынесла из дому Клава Половинка, ибо не меньше попоек любила зарубежную эстраду: «Аббу» и «Битлз». У нас, милая, был такой, родители слушали на нём Окуджаву и Галича; позже появился японский кассетник.

Макаровна не боится трупов. И что представляет из себя истукан, разумеется, догадалась. Хоть ведьма не за Сатану, близость отрицательного божества пробирает её до старческих кишок.

Сапогову тоже не по себе. Как ни крути, наступил момент истины! Для этой миссии произвели на свет Андрея Тимофеевича пахнущие спичками тени.

И счетовод, разумеется, благоговеет перед Сатаной, но…

Сапогов, что ли, немного обескуражен. Или, лучше сказать, разочарован. Он ожидал большего масштаба! Не то чтоб Князь Мира должен был выглядеть как колосс Родосский, но уж точно не карликом, которому велика полуторная кровать Клавы Половинки (Андрей Тимофеевич не знает, как звать-величать мумию, ему до неё дела нет).

В общем, размер важен! Наверное, такое же разочарование испытывали ходоки, что наведывались к Ленину. Ожидали увидеть былинного богатыря, а не картавого лысого интеллигента полтора метра с кепкой…

– Махонький такой… – удивляется и Макаровна.

Сатана приветственно воздел полузвериные ручки. Все пальчики одинаковые, а на правой кисти не хватает крайнего. Того, что сейчас во внутреннем кармане пиджака Андрея Тимофеевича.

Достаточно вытащить и приставить Безымянного к протянутой кисти – и начнётся новая эра Юдоли!..

Рогатая тиара, обезьянья морда оскалена клыками, вместо ног собачьи лапы, за спиной четыре крыла. Тонкий уд оканчивается змеиной пастью…

К слову, у Сапогова в астральном блуде этот орган был в десятки раз больше. Это при всём глубочайшем уважении к личности Сатаны со стороны Андрея Тимофеевича…

Вот он – Альфа и Омега антибытия! Тот, к кому взывали о милости миллионы погубленных душ за все тысячелетия человеческой цивилизации! Кто бы мог подумать, что отсюда, из этой убогой кровати, отбивалась Андрею Тимофеевичу сатанограмма…

Интересно, беспомощно лежащий на скособоченном матрасе копролитовый болван понимает уникальность личности счетовода?! Минули тысячелетия, и только Сапогов справился с невозможной задачей – восполнить целостность Сатаны!

Андрей Тимофеевич опускает на столик портфель и делает очередной шажок к вечности и славе. И к трёшке на шестом адовом этаже. Хотя можно бы и на восьмом с балконом и лоджией – если по совести! И полный бант «Заслуг» и четыре Звезды Героя!

Да, Сатана восстанет и сокрушит Бога! Всё верно… Но без Сапогова, прямо скажем, не было бы ничего! Так и валялся бы в дурацкой кровати на пятом этаже хрущёвки рядом с безгрудой гнилушкой!

Вообще-то будущий триумф и победа над Создателем должны делиться пополам с Андреем Тимофеевичем! Счетовод не прислуга, не инструмент, а полноправный партнёр и союзник! У него есть Воля! Пока не отдаст Безымянного – всем будет заправлять Спас Саваофыч! И возрази на это что-нибудь, Сатана!

Молчит, затаился…

Забавно, что вся дальнейшая судьба мироздания зависит от решения Сапогова! А раз так, он не червь человеческий, не тварь, а ключевой персонаж главной вселенской мистерии! На Андрее Тимофеевиче зиждется вся грандиозная ось противостояния Добра – Зла!..

Такая воистину диавольская гордыня обуяла счетовода. И это при живом-неживом Сатане! Он же, бедняга, всё чувствует, слышит, но вынужден терпеть! Нет у него абсолютной власти над Сапоговым. Всё ж красная шариковая ручка – не кровь! Юридически договора нет, устный протокол о намерениях.

– Тимофеич, не тяни… – толкает локтем Макаровна.

Ведьма не понимает, чего Сапогов медлит! Отдал бы уже палец, и дело с концом! Наградят метровыми рогами и пятном во всю грудь…

А счетовод будто чует, что не всё чисто с Юдолью. Царство Погибели и Вечного Проклятия означает отсутствие всякого Царства в принципе.

Андрей Тимофеевич не бывал на семинарах Прохорова, не слышал про грядущего Сатано-человека! Но если б знал, разгорячился бы куда больше! Сатаной назначали даже чёрта! Не считая бесов и демонов! А человека, который сделался бы Сатаной, не было ещё за всю земную историю! Где справедливость?!

Сапогова тошнит. Прямо на Клаву Половинку и чёрный истукан! Может, рвотой Сатана намекает счетоводу, что прелюдия затянулась и пора возвращать чужую собственность?!

– Верни ему палец, Тимофеич! – нервничает Макаровна. – И пойдём отсюда!

Вместе с пищевыми массами отрыгивается хвостик тонкой коричневой ленты. Откуда она в желудке у счетовода?!

– Дай-ка взгляну… – пучит глаза Макаровна. – Не порча ли…

Не лента, а магнитофонная плёнка! Сапогов, кашляя, тянет и тянет. Бесконечно длинная, многие метры петель лежат на полу.

Случись приступ где-нибудь на улице, Сапогов растерялся бы. Но тут «Маяк-202». Явно не случайно оказался.

– Сатанограмма! – осеняет счетовода. – Звуковая!

Опыт с техникой у Андрея Тимофеевича невелик, но он догадывается, что надо сделать, чтобы прослушать сообщение. Сперва намотать плёнку на левую бобину. Вот кнопка воспроизведения, здесь тумблер перемотки – всё элементарно.

Когда-то в собес приносили похожий агрегат, устраивали танцы. Сапогов ещё радовался, думал Лизаньку на вальс пригласить, да только пошла дура отплясывать с Лысаком под твист Магомаева «Королева красоты»; ну и пёс с ней, крепко прогадала барышня…

Сапогов включает