Год без тебя - Нина де Пасс

на себя. У них явно было куда больше совместных планов, чем у нас с ней. Они уже не увидят, как их дочь заканчивает школу или колледж, не увидят, как она находит любовь, не проводят ее к алтарю, не понянчат внуков. Впервые я воспринимаю потерю Джи отдельно от собственного горя. Это потеря ее мамы и папы. Ее родственников. Всех, кто ее знал и любил.

Я проваливаюсь в их объятия, и мы так и сидим, склеившись на диване в комок взаимного утешения, на протяжении долгого времени. И в это самое время я думаю о том, каково это – шагнуть в будущее без нее. Каково это будет для всех нас.

Миссис Кантер отодвигается на краешек дивана. Ей явно тяжело, и по их виду я понимаю, что они стараются сдерживать слезы только из-за меня.

– Кара, мы отключим телефон Джорджины, когда вернемся домой. Ты не звонила уже давно…

Я резко втягиваю воздух.

– Откуда вы?..

– Не только тебе иногда хочется услышать ее голос, – говорит она и снова притягивает меня к себе. – Но нам нужно поставить точку, дорогая. Нужно постараться жить дальше.

Меня хватает только на один всхлип.

– Столько всего осталось невысказанным.

– Мы понимаем, – говорит миссис Кантер, и в голосе ее отчетливо слышна тоска – такая же, как та, с которой я живу.

Я не сомневаюсь, что из всех, с кем я общалась после смерти Джи, ее родители точно это понимают. Понимают, как никто другой.

45

Отъезд Кантеров вызывает у меня очередной прилив слез. Я благодарна им за визит, хотя перед ним испытывала один лишь ужас. Пожалуй, я всегда знала, что рано или поздно мне придется встретиться с ними лицом к лицу, но даже не догадывалась, что получу настоящее искупление. Какие бы приятные чувства я сейчас ни испытывала, это палка о двух концах. Я не могу отделаться от мысли, что со смертью такое не провернешь; у меня уже не будет второго шанса сказать Джи все то, что я хотела бы ей сказать. Я не смогу попросить прощения, объясниться или признать ее правоту. Нет ничего, кроме пропасти на ее месте, времени, которое мчится с безжалостной скоростью, и моих теряющих четкость воспоминаний.

Когда я возвращаюсь в спальню, Рэн уже там. При виде меня она быстро хватает книгу, и у меня такое чувство, что она дожидалась моего прихода. На секунду все это кажется абсурдом. Как я вообще оказалась в такой ситуации? Как так вышло, что у меня есть человек – друг, – который за меня волнуется и ждет?

Она окидывает меня взглядом, вероятно, оценивая ущерб.

– Они уехали?

Я бормочу невнятное «да».

– А ты… ну, ты сама как?

Я нервно сглатываю, тяну время, чтобы отбросить сомнения, которые испытываю. Я оседаю на свой стул и, помолчав пару секунд, принимаюсь рассказывать Рэн обо всем.

Вторую половину дня мы проводим, прогуливаясь по территории школы, замотанные в несколько слоев одежды, чтобы не дать лютому холоду одолеть нас. Вдруг неподвижный воздух сотрясает жуткий залп из пушек. Я бросаю на Рэн испуганный взгляд.

– Лавины спускают, – поясняет она, будто только и ждала момента, чтобы успокоить меня.

– Чего-чего?

– О, не волнуйся, это абсолютно безопасно. Лавины маленькие, их сход контролируют. Так делают, когда наверху скапливается снег, который может рухнуть сам, – опасаться нужно как раз таких случаев. Ты привыкнешь к этому звуку в следующем семестре, когда начнется настоящая жара. – При виде моего лица она широко улыбается, и мы, развернувшись, топаем обратно в школу.

Я мысленно жонглирую словами «следующий семестр». Рэн произносит их как нечто само собой разумеющееся. Не могу не думать о том, что я не считала их таковыми, когда только приехала сюда, и что, пережив визит Кантеров, я преодолела последнее препятствие.

Я реально добилась слишком большого прогресса, чтобы взять и повернуть все вспять.

46

Обсуждения Зимнего бала заполняют коридоры Хоуп. К началу декабря все разговоры ведутся только о том, кто с кем идет.

Шагая вверх по лестнице после уроков, я вдруг понимаю, что абсолютно те же разговоры слышала и в Штатах. Мы часами совещались, кто кого пригласит, какая пара будет самой неожиданной, а кого вообще не позовут на бал. Правда, кое-что в этих массовых увеселениях всегда наводило на меня ужас. У Леннон неизменно были один-два парня на примете, на которых она могла рассчитывать, для Поппи тоже не было проблемой добыть для себя приличного кавалера, Джи тоже не обламывалась, а вот я… Я никогда не ходила на балы без пары, но ко мне ни разу не подкатывали с приглашением за несколько недель, как к ним.

Тогда меня волновало, что обо мне подумают другие; сейчас это меня уже не так волнует. На сей раз я вообще отгоняю эти мысли.

Стоит мне решить, что я не буду встревать ни в какие связанные с балом разговоры, как Тереза отводит меня в сторону в коридоре девчачьего крыла.

– Кара, я надеялась с тобой поговорить, – начинает она. – Ты общалась с Рэн после ужина?

– Нет. А что такое? В чем дело?

Она смущенно мнется.

– Ну, в общем… вышло немного неловко, потому что Фред пригласил меня составить ему пару на балу на следующей неделе.

Из меня словно воздух выкачали.

– Серьезно?

Она нерешительно кивает.

– Я… я не знаю. Я просто думала, что он пойдет с Рэн, как и в прошлом году, но, в общем… он сказал, что хочет пойти со мной.

– Это же хорошо, Тереза, – говорю я, но, увидев выражение ее лица, поправляюсь: – То есть это же здорово. Правда ведь? Ты ведь хочешь пойти с ним?

– Да, но я не хочу быть его парой, если это обидит Рэн. Я спросила у нее, не против ли она, и она сказала «нет», но… не знаю, будь я на ее месте, мне бы это не понравилось.

До чего ожидаемо, что Фред пригласил на бал кого-то настолько обходительного – ту, на кого трудно за это разозлиться.

– Когда ты ей об этом сказала? Недавно?

– Сразу после ужина, – отвечает Тереза.

– Ты видела, куда она потом пошла?

Она смотрит на меня с тревогой.

– О боже, так и знала, что это плохая идея. Я откажу Фреду.

– Не надо, – говорю я. – Рэн не захочет, чтобы ты отказывалась из-за нее. Если он тебе нравится, иди вместе с ним. Слушай, давай чуть позже поболтаем?

Не дожидаясь ее ответа, я протискиваюсь