Океан - Лара Тополева

Девушка села на скамейку, закрыла глаза, и в её памяти возникло бесконечное белое полотно русской зимы за грязным вагонным окошком, словно она попала в заколдованное снежное царство. Но в вагоне было тепло, стук колёс равномерно отбивал сотни километров, и это постоянство убаюкивало её…

Вечер Алина провела у холста – ностальгия легла на него белёсой пеленой снега, чёрными стволами деревьев, слякотью и грязью.

Когда она принесла свои картины в одну из местных галерей, куратор внимательно рассмотрел их, а потом поинтересовался:

– Вы, наверное, недавно в Америке?

Алина утвердительно кивнула, не совсем понимая, как это относится к её работам. Он заметил её недоумение и улыбнулся.

– Поживите здесь год-другой, а потом приходите – я уверен, что настроение ваших картин, как, впрочем, и ваше настроение, существенно изменится.

И оказался прав: с каждым днём Алина словно пробуждалась. Она понимала, как несказанно ей повезло осесть в этом удивительном месте, где всегда открыта дверь в лето. Она исцелялась от наносного пессимизма и бесполезной тоски, словно снимала тяжёлые сапоги после зимней стужи. Теперь в скетчах, которые Алина набрасывала в своём альбоме, всё чаще стали мелькать сцены из жизни города: вот немолодой, потрёпанный “русский” эмигрант стоит на остановке рядом с пышной афроамериканкой, чьи телеса вылезают из одежды, как тесто из бака. А вот бездомная женщина неопределённого возраста, но со следами былой красоты на обветренном лице ждёт автобуса на фоне билборда, рекламирующего звезду реалити-шоу, Ким Кардашьян.

Конечно же, Алину, как любую восемнадцатилетнюю девушку, интересовала не только живопись. Каждую субботу вечером её лихорадило – Saturday Night Fever[7]. Как можно было оставаться дома, когда вокруг кипела жизнь и судьба могла подарить шанс встретиться с голливудской звездой или даже найти свою вторую половинку?

Даже если по какой-то причине Алина оставалась дома, заснуть в субботу вечером не представлялось никакой возможности – Западный Голливуд заражал её своей беспокойной энергией и, даже лёжа в постели, она почти физически ощущала эту суетливую, бурлящую силу города. Иногда это бурление переливалось через край, перерастало в что-то более серьёзное, и тогда до неё доносились звуки перестрелки, вой полицейских сирен и гул вертолётов.

На выходных они с подругой Машей вливались в поток неоновых улиц, мерцающих баров и ночных клубов, меняя одно заведение за другим. Проблем с фейс-контролем не было – Машка, крупная блондинка с высокими славянскими скулами и вздёрнутым носиком, умела околдовать «чёрных» вышибал, и это распахивало двери даже в самые пафосные места.

Они приезжали на своей скромной «Мазде», отдавали ключи «вальтам» (сотрудникам valet parking), забирали талон и дефилировали дальше – Маша высматривала «персиков»[8], богатых иранцев. Алина находила это забавным, но сама внутренне знала, что сможет построить настоящую семью только с русскоговорящим мужчиной. Алина не была в большом восторге от «прыгания» по барам, но она любила двигаться под музыку, приводя в движение своё чувственное и пластичное тело, и ловить на себе проникновенные мужские взгляды. Казалось, так будет вечно: ритм молодости, калейдоскоп людей и событий…

Утомлённые драйвом клубной жизни, они с Машкой шли подкрепиться горячим супчиком в Jerry’s Deli или сидели в пробке на бульваре Сансет и знакомились с парнями из соседних машин – это называлось cruising. Поговаривали даже, что полиция собиралась раздавать штрафы за подобные нарушения дорожного движения, но пока это поветрие настолько захватило молодёжь, что проехать по делам в субботу вечером по бульвару Сансет просто не представлялось возможным.

Сайтов знакомств тогда ещё не существовало, зато в обороте были blind dates, или свидания «вслепую». Алину знакомили родственники, друзья, знакомые.

«У нас есть один очень хороший мальчик из порядочной семьи. Он уже взял язык и кончил на компьютер», – рассказывала бабушкина подруга, рекомендуя присмотреться к кандидату, который – в переводе с «иммигрантского языка» – уже овладел английским и окончил компьютерные курсы.

В русском сообществе Алину считали ветреной – меняет мужчин как перчатки. Она всегда искренне вела себя с мужчинами и не играла в кокетство, но эта прямота заставляла других подозревать её в излишней раскованности и даже бесстыдстве. (Так, например, – а она искренне не понимала почему – не стоило обсуждать лесбийские отношения на первом свидании.) Но её перестала заботить собственная репутация, когда малознакомый парень похвастался друзьям, что переспал с ней. На следующий день раздался звонок от его «бывшей», которая поспешила сообщить Алине, что она «не с того начинает свою жизнь в Америке». Ей тогда было восемнадцать, и она была ещё девственницей.

Глава 7

Алина ходила на все рандеву, но всё чаще ей хотелось убежать обратно, в свою уютную комнату, к холодильнику с мороженым Haagen Dazs и сериалу «Секс в большом городе». Было жалко потраченного времени, косметики и неоправдавшихся надежд. Среди новых знакомых попадались ребята, которые красиво ухаживали за ней, обрывали телефон, но это было не то… Она не искала штамп в паспорте, деньги или материнство. Самое важное в её жизни была Любовь – неиссякаемый источник жизненной энергии, пылающее ядро внутри… Даже безответные чувства казались ей лучше вялотекущих отношений с «хорошим перспективным мальчиком».

А потом в её Вселенной появился Алекс. Придя на первое свидание в мятой футболке, натянутой поверх майки, и дурацких джинсах, которые явно были ему велики, выглядел он нелепо, но держался уверенно. Весь вечер новый знакомый неутомимо рассказывал о своей жизни и работе в Штатах, и, хотя она мало что поняла в его компьютерном сленге, Алина почувствовала его страсть и напор. Когда она, садясь в его машину, протянула ремень безопасности где-то посередине грудной клетки, она неожиданно поймала его очень заинтересованный взгляд.

Они начали встречаться, но вскоре Алекс стал пропадать, ссылаясь на занятость. Алина посовещалась с Машкой, и та со знанием дела резюмировала, что или у него кто-то есть, или же «he’s not that into you»[9]. Но Алина была уверена, что дело в другом.

Алекс звонил ближе к концу недели, они проводили вместе время, а потом разъезжались – каждый по своим апартаментам. Алекс был занят, и Алина чувствовала, что это правда – никакого второго дна нет, он просто впахивает. На его плечах был стартап, который требовал полной отдачи, и Алекс работал без устали, часто – по выходным, считая отдых роскошью. Если вдруг выдавался выходной, он приезжал к Алине из Венис Бич, бледный и