Мечта маньяка - Григорий Аркатов

– Кар!

Когда я вышел на берег, то сплясал от счастья. Мои ноги пережили самое ужасное испытание. Мое тело испытало радость избавления.

Но это странное счастье не длилось долго. Едва ноги оттаяли, глаза посмотрели по сторонам. И тогда я понял, что как обычно сам себя загнал в ловушку.

Естественная тюрьма. Высокий песчаный обрыв, узкая полоска пляжного песка и холодная вода – три стены плюс безукоризненное небо.

Я мог бы вернуться назад и опять обогнуть огромный валун. Но мое упрямство всегда было превыше всего. Позволить себе признать поражение? Какая глупость!

С безапелляционным намерением я направился к стене из песка.

Возможно, вы скажите: ну ты же спускался уже по одному склону, тут ещё один, чего сложного?

Различия огромны. Сорок пять градусов в первом случае и восемьдесят – во втором. И всё равно я подумал:

«Да что там? Сейчас нахлобучу!»

Кеды было всё ещё жалко испортить. К тому же связь с землёй показалась мне хорошей идеей. Дополнительная энергия, чтобы не обосраться, мне была необходима как воздух.

Левая нога шагнула первой.

«Всё просто», – убеждал я себя в самом начале пути.

И действительно, у меня неплохо получалось. Отсутствие практического опыта я компенсировал картинками из кинофильмов, в которых актеры лезли по горам. Найти выступ, найти упор, переместить тело – у них это легко получалось. Мне было сложнее.

Всё-таки я лез не по горам. Под ногами была по большей части сыпучая порода. Лишь местами можно было отыскать что-то твёрдое и поставить туда ногу. С руками было ещё сложнее. Малейшая неудача грозила опрокидывание тела и полетом вниз головой.

Я осторожно оглянулся назад на пройденное расстояние. Около пятнадцати метров. Внутри возникло чувство победителя. Это вдохновило меня на продолжение подвига.

Итак, руки. Им нужно было хвататься. Точно не за песок. И даже не за плотную породу. Другая биомеханика. Можно было хвататься за сухие фрагменты корней, но не за скудные пучки травы. Трава была смертельно опасна.

Я снова оглянулся. Двадцать метров. Ещё можно было сдаться и благополучно вернуться в безопасность и комфорт.

Я посмотрел налево. Теперь огромный валун был далеко внизу. Если бы я был великаном, я бы переступил его и не заметил. Но я не был великаном.

Мой взгляд устремился дальше. Там вдалеке хорошо просматривался лагерь туристов. Парни и девушки задорно прыгали вокруг волейбольной сетки. Там же скакал мяч. Были крики и смех, но разобрать слов не получалось.

Зависть вновь подступила к горлу. Я больно стиснул зубы и переместил ногу. Глаза стали искать опору для руки. Корни деревьев закончились. Нужно было искать другие варианты.

Было сложно и приходилось выворачиваться. Я вертел пальцами, изгибал ладони. Но в итоге и эти возможности оказались исчерпанными. Мне пришлось принять горькое резюме: всё плохо.

И вот я в третий раз взглянул вниз. Тридцать метров – приличная высота, но не критичная, если есть путь к отступлению. А у меня его не было.

Ноги упирались в последние твёрдые выступы, руки были сцеплены обезьяньей хваткой с мягкой породой. Я держался преимущественно пузом и уже чувствовал, как начинают зудеть ссадины в районе пупка и на коленках.

В этой позиции я не мог сдвинуться ни вправо, ни влево, ни вверх, ни вниз.

Так я неожиданно стал второстепенным персонажем старого фильма. А второстепенные персонажи обычно не выживают.

Я не знал, что дальше делать.

Ложь!

Конечно, знал. У меня был в запасе громкий крик. Все люди, когда бояться, кричат и зовут на помощь. Пусть не туристы, играющие в волейбол, так кто-то другой меня бы обязательно услышал, пришёл бы и, увидев проблему, скинул бы мне сверху спасительную верёвку.

Я посмотрел вверх. До края обрыва оставалось лишь три метра и несколько сантиметров. И никакого шанса справиться самостоятельно. Одинокая травинка торчала из песка чуть выше макушки головы. Она была самым настоящим самоубийством.

Конечно, была особая возможность слева. Но мои руки не имели двухметровых размеров.

Бесполезняк.

Я снова подумал про свою луженую глотку. Но картинка в голове, где блядские туристы радуются моему поражению и торжествуют в своей идеологии, никогда не сделала бы эту фантазию реальностью.

Я не мог позволить себе проиграть настолько позорно.

– Он погиб, пытаясь стать героем! – хороший газетный заголовок был готов.

И мои пальцы неуверенно раздумывали над тем, чтобы схватиться за травинку и закончить мучения переломом шеи.

– Привет, – мягкий голос сверху вырвал меня из мрачных размышлений и планов.

Взгляд удивился, попытался перефокусироваться, но сетчатка глаз получила неизменную информацию.

– Я умер?

– Пока нет.

Девушка, которая сумела оставить особый след в моем сердце, снова изменила мою жизнь. Она смотрела на меня сверху.

– Можешь пошевелиться?

– Нет.

Ей не понадобилось много времени на размышления. Она исчезла на мгновение, а потом я увидел, как она бесстрашно спускается по спасительным выступам слева.

– Дай мне руку.

Её глаза вежливо просили моего доверия.

– Мне страшно, – признался я.

– Доверься.

Я посмотрел вниз, посмотрел на девушку своей мечты. Жизнь или смерть? Мне нужно было что-то выбрать.

– Это просто.

– Да, – сказал я и отдал ей свою рука, но на самом деле вручил ей свою жизнь.

Глава двадцать седьмая

Я стоял под душем. Тёплая вода струилась по телу и стекала вниз. Жизнь в моем теле в её обычном понимании временно отсутствовала. Вся энергия ушла в мысли.

Зендая…

Девушка сказала мне своё имя. Я был счастлив даже от такой малости. Конечно, хотелось большего. Но только не пустой информации, бессмысленно забивающей мозг.

Мы провели вместе целых два часа. Прекрасное время, полное странного волшебства. Оно не было наполнено последовательной цепочкой событий. Оно состояло из эфемерных ощущений витающей в воздухе энергии, которая периодически касалась то мужчины, то женщины.

Такое случайное свидание на смертельно опасном обрыве не имело ничего общего с теми свиданиями, которые у меня были раньше. И да, пускай их было немного, однако определенный стереотип у меня успел сложиться. Они были ужасны.

Этим утром я внезапно догадался, почему избегал свиданий с тех самых пор как покинул Шиферодвинск. Мое «внутреннее я» инстинктивно искало нечто другое, не то знакомое, что уже привело меня к невыразимому краху. Мое подсознание не хотело наступать на одни и те же грабли. Оно знало, что обязательно представится альтернатива.

И вот это произошло.

Не было ни жалоб, ни нудных пересказов прежних обид, ни поисков смыслов бытия. Мы вообще не разговаривали. Просто сидели на краю