Без времени и места - Михаил Чумалов
Оратор откашлялся, чуть повысил голос и продолжил:
– От внешних врагов мы отобьемся, я уверен в этом. Куда опаснее коварная ржавчина контрреволюции, разъедающая наше общество изнутри. Скрывается ещё в тёмных закоулках нашего славного города, в подвалах и на чердаках, множество тех, кто хочет вернуть старый порядок. С ними мы будем вести беспощадную борьбу. Успех её зависит от вас, дорогие соотечественники. Выявлять инсургентов и давать им решительный отпор – дело каждого из нас. Вместе мы сила! Вместе мы победим! Левой! Левой! Левой!
В толпе раздался одобрительный шум, аплодисменты, она скандировала вместе с оратором: «Левой! Левой! Левой!». На этом митинг закончился, и люди начали расходиться с площади.
Ланс же пытался в уме подытожить то, что он сейчас узнал. Итак, в городе была революция, это раз. Потому, видно, и название сменили, чтобы ничего не напоминало о прошлом. Каковы причины революции и её итоги, о каких преобразованиях шла речь, – непонятно. В городе действует контрреволюционное подполье, это два. Что это за люди и чего добиваются, тоже пока неизвестно. Армию хойренбуржцы, или теперь уже венстербуржцы, действительно создают, это три. Но, похоже, нападать на соседей они не собираются, а войска собирают для обороны. Что означает лозунг «Левой!» и при чём тут Маяковский, тоже неясно. Итог: загадок пока больше, чем ответов.
Всё то время, пока Ланс слушал речь и размышлял, его обонятельные рецепторы ловили призывные запахи кофе и свежей выпечки из кофейни неподалёку. Да и немудрено: последние полтора дня его молодой организм довольствовался сухими галетами и чистой водой. Теперь он настойчиво требовал своё. Ланс вздохнул, отлепился от дерева и пошёл на запах. Может, удастся разговорить кого-нибудь из посетителей кафе и узнать что-то новое?
Хозяин заведения напустил на лицо гостеприимную улыбку и застыл в почтительной позе, пока Ланселот делал заказ. Кофе с молоком, кусок пирога, два яйца всмятку, булочка с кремом – потянуло на золотой дублон. Порывшись в кармане, Ланс протянул монету хозяину. То, что произошло дальше, он и предположить не мог. Радушная улыбка сползла с лица хозяина, как кожа с линяющей змеи, и сменилась гримасой ужаса. Он всплеснул руками, издал какой-то квохкающий звук и опрометью выбежал прочь из кафе.
Ланс застыл в недоумении. Не прошло и минуты, в кофейню ворвались два стражника в латах. За их спинами трусил хозяин кофейни с лицом бледным, как алебастровая маска. Стражники крепко схватили Ланса за плечи и молча потащили его, не сопротивлявшегося, за собой, сначала из кафе, потом через площадь к дверям ратуши.
* * *
Пару минут спустя Ланс в сопровождении стражников оказался в большой приёмной перед белыми с позолотой дверьми, ведущими неизвестно куда. Стражники держали его за руки, но не говорили ни слова. Так, в молчании, прошло несколько минут. Ланс разглядывал комнату. По всему было видно, что здесь хозяйничают важные люди. Наборный дубовый паркет был отполирован до блеска. Стены украшали зеркала в золочёных рамах. С потолка свисала огромная люстра с хрустальными подвесками. К обитым бархатом диванам были приставлены изящные, весьма искусной работы столики, инкрустированные различными породами дерева. Со всем этим великолепием совершенно не гармонировал висящий над дверью транспарант. Он гласил: «Наше дело левое – мы победим!». Звучало это так нелепо, что Ланс усмехнулся, но в этот момент белые двери распахнулись, и два стражника вывели через них бледного пожилого человека.
Ланс понял, что настала его очередь. Его втолкнули в просторный зал, хорошо освещённый льющимся сквозь огромные окна дневным светом, но почти пустой. В зале не было мебели, кроме маленькой кафедры посредине зала и одного длинного стола, расположенного на возвышении вдоль глухой стены. За ним восседали – не сидели, а именно восседали – трое мужчин в напудренных белых париках и длинных чёрных мантиях. Лица у них были строгими. Не приходилось сомневаться, что это судьи.
«Скорый у них суд, однако», – удивился про себя Ланс. С тех пор, как он зашёл в ту злосчастную кофейню, прошло не более пятнадцати минут. Но ещё больше Ланс удивился, когда обнаружил, что у каждого из этой троицы отсутствует одна рука.
Ланса подвели к кафедре и поставили лицом к судейскому столу. Кафедра эта тоже оказалась не вполне обычной. На ней зачем-то лежали молоток, гвоздь, деревянный брусок, лист бумаги и фломастер. Один из стражников подошёл к судьям и что-то прошептал тому, что сидел посредине. Тот в ответ покивал и насупил брови. Ланс сообразил, что этот человек у них за главного. Затем оба латника отошли к дверям и застыли там на часах, оставив Ланса лицом к лицу с судьями.
Минуту-другую все трое молча рассматривали Ланса, а он их. Затем главный судья взял со стола коробок спичек и со словами «Ловите!» бросил его Лансу. Тот коробок поймал на лету и положил на кафедру. Трое в мантиях дружно охнули и зашушукались друг с другом. Всё это напоминало какой-то нелепый фарс, и Ланс улыбнулся, с трудом сдерживаясь, чтобы не засмеяться в голос. При виде его улыбки главный судья напустил на лицо ещё больше суровости.
– Возьмите молоток. Забейте им гвоздь в тот брусок.
Ланселот решил, что лучше включиться в эту нелепую и непонятную игру. Ему было интересно, что же будет дальше. Не убирая усмешку с губ, он одним ударом вогнал гвоздь в деревяшку. Судьи охнули ещё громче.
– Напишите что-нибудь на том листе, что лежит перед вами, – человек в парике не уставал придумывать новые задания.
– Что же написать?
– Что угодно. Хотя бы ваше имя.
Ланс вывел фломастером слово «Ланселот».
– А теперь напишите то же самое другой рукой, – приказал судья.
Эта бесконечная дурацкая игра
