Мальчик с чёрным петухом - Штефани фор Шульте
Петух забеспокоился. Завозился под рубахой у Мартина. Тот извлёк птицу и посадил её на плечо. Но и здесь петух вёл себя нервозно.
– Что это с тобой? – спросил его Мартин.
Петух встопорщил перья и нахохлился.
Мартин понял.
– Но я должен, так надо, – сказал он петуху и шёл дальше, прижимаясь ближе к кустам и глядя под ноги, ища места, где снежный покров был нарушен следами скота. Эти следы не перекрещивались вдоль и поперёк, как обычно бывает, а шли как по линеечке в одну сторону, и мальчик направился по этому следу.
Наконец он очутился на краю расщелины. Поначалу даже не мог осмелиться, но потом вытянул шею и заглянул вниз, в пропасть. Вид её оказался не настолько страшным, как он ожидал. Он был скорее странным. Снег, перемешанный со старой листвой, а посреди листвы кости животных.
Пока Мартин разглядывал, петух оттолкнулся от его плеча и отлетел на несколько метров. Мартин из-за толчка потерял равновесие и чуть не сорвался вниз.
– Что это с тобой? – опять спросил мальчик.
Петух прыгал вокруг и ронял перья, они оставались лежать на снежном покрове. Наверное, он испугался.
Мартин протянул к нему руку, но петух отпрыгнул в сторону.
– Но мне придётся туда спуститься, – сказал мальчик. Петух стоял поодаль. – Ничего страшного не будет, – успокаивал птицу Мартин, хотя сердце у него сжалось. – Мне всего лишь надо оттуда кое-что достать. Это важно.
Он стал высматривать более пологое место. Наконец выбрал спуск у дерева, корни которого свисали с обрыва, – за них можно было держаться. Мартин рассчитывал спуститься, повиснув на руках и перебираясь всё ниже, но обрыв этого не позволил. Уже с первой попытки он поскользнулся и немного скатился сидя. Дальше любой его шаг был шагом в пустоту. Его охватила паника, потому что скольжение ощущалось не как падение под действием силы тяжести, а так, будто какая-то совсем другая сила стягивала его за ноги вниз. А сама пропасть как будто радовалась и ликовала, что заглатывает его. А что, если и впрямь земля под ним разверзнется и поглотит его?
Ещё в тот момент, как он оступился, у Мартина потемнело перед глазами. Но после очередного кувырка и после ветки, которая расцарапала ему щёку, он наконец приземлился на дно расщелины.
В ушах у Мартина звенело. Может, оттого, что он ударился головой. Но болела не голова, а всё тело равномерно. Что-то тёплое побежало по его щеке. Кровь от раны.
Он медленно осмотрелся. Всюду были рассыпаны кости. В большинстве голые. Клочки шерсти. Гнилое мясо. Но главным образом скелеты, черепа.
Мартин поднялся с земли. Звон у него в ушах никак не утихал и пронизывал его насквозь. Всё здесь казалось ему странным и порождало непривычные ощущения. Или это из-за падения? Он выпрямился и тут же снова поскользнулся. Кости у него под ногами загремели и захрустели, и ещё он удивился, откуда в нём эта печаль, которая распространялась, словно ядовитый пар. И знавал ли он раньше такую печаль? Не хочет ли это ущелье отравить его? Выберется ли он отсюда когда-нибудь? Да и хочет ли он отсюда когда-нибудь выбраться? Он чувствовал жалость к погибшим животным. Ему захотелось скорбеть вместе с ними. Было бы хорошо захоронить их достойно.
В деревне всегда говорили, что скотину нечего жалеть. Но ведь дети играют и ласкаются с кошками. Иной раз посмотришь в печальные глаза коровы и спрашиваешь себя, зачем ей такие большие глаза, если у неё нет души, в которую можно было бы заглянуть.
Пальцы Мартина скользили по костям. Ощупывали голые черепа, подыскивая два, чтоб были одинаковой породы и размера. Но для чего? Этого Мартин не помнил.
Он замер. Кажется, расщелина начала двигаться вокруг него. И зачем он здесь очутился? Что-то всё ещё стекало по его щекам. Но уже не кровь, а вместо неё слёзы. Мартин охватывал черепа ладонями так, будто это были его потерянные братья. Он плакал и при этом чувствовал, что того и гляди потеряет рассудок. И уже видел, как потом через пару лет здесь найдут его голые кости посреди останков скота. И кто-нибудь спросит, что же здесь произошло и для чего этой расщелине понадобились все эти мёртвые. Сейчас он приляжет к ним и останется тут навсегда. Так бы и случилось, если бы не петух, потому что петух не отпускал его.
– Мартин! – услышал он его зов. Это петух впервые с ним заговорил.
А у Мартина уже глаза закрылись, но голову он поднимал ещё легко.
– Вернись ко мне, Мартин. Иди за мной, я поведу тебя.
Мальчик кивнул, но веки у него были тяжёлые, он не мог их поднять и ничего не видел.
– Ладно, управимся, – заверил петух. И объяснил Мартину, как из его верхней одежонки связать торбу и уложить туда черепа, чтобы освободить руки для лазания.
Мартин подчинился голосу петуха, он был такой мягкий и благозвучный, а вместе с тем проникновенный и неотвратимый, как будто сам Господь Бог дал ему свой голос взаймы. Голос наполнил Мартина так, будто все эти годы он только и ждал его звучания. Какое же это блаженство – оказаться однажды всего лишь мальчиком, который подчиняется словам какого-то другого существа.
И вот петух выводит его из этого моря костей наружу, указывает ему путь к склону, говорит ему, за какой корень ухватиться, на какой камень опереться, и ребёнок выбирается наконец наружу из скорбной расщелины и в изнеможении опускается на колени перед петухом.
Откуда-то он твёрдо знает, что никому нельзя рассказывать про то, что петух говорил с ним. Ведь все подумают, что это, вестимо, был голос чёрта, но Мартин-то знает, что с чёртом петух имеет так же мало общего, как и он сам.
Мартин предельно измучен. На обратном пути домой
