Трое в тайге - Станислав Васильевич Мелешин

«А если я не уйду? Он меня не выгонит: я пришел вместе с Оланой. Вместе и уйдем. Борьба будет — пусть!» — подумал Никита.

Багыр вложил нож в футляр, висевший на поясе, поднялся, задел рукавом пустой жестяной чайник. Жесть сухо загремела, ударившись о пол.

Олана открыла глаза.

Никита заметил испуг на ее лице, робость и нежность в глазах, когда она взглянула на отца. Сейчас она была чужой, далекой и особенно красивой. Олана не сразу нашлась, что сказать отцу, забыла поздороваться, вздохнув и приободрясь, спросила:

— Как охота, отец?

Багыр почмокал губами:

— Э-э! — и махнул рукой: — Одна старая белка.

Угрюмо скользнув взглядом по двери, отвернулся, убрал с порога сосновые полена и оттуда жестко приказал:

— Вставай, Ланка. Еду готовь… для отца! — Загородил собой лавку, на которой что-то лежало, укрытое оленьей выделкой.

Никита увидел под шкурой собольи хвосты — черные, белые, серые — пушистые, свисали до пола, искрились, переливаясь, поблескивая… «Одна старая белка».

Ему теперь не страшен скользящий туманный взгляд Багыра. Олана ставит в чувал варить мясо. Пусть Багыр стоит спиной. Пусть молчит: «Уйди! Ты лишний».

«Уйти? Как бы не так! Багыр сам по себе — Олана сама по себе! Я с ней вместе пришел. К ней пришел».

Олана разговаривала с отцом.

— В тайге бурелом. Нам было не страшно с Никитой.

В этом прозвучало: «Улов богатый будет. Вы можете вместе поставить капканы». «Нет. Я не уйду. Олана — моя!» — обрадовался Никита.

Багыр крякнул:

— Соболь от меня не уйдет… Сетка не пустит! — Ему стало весело, он набил трубку табаком, сморщился, прикуривая, и оглядел Никиту с ног до головы:

— Молодой олень спотыкается, если идет впереди стада.

Никита подумал: «Как бы не так» и, смелея, взял за руку Олану:

— Пойдем! — Рука задрожала, холодная…

— Так невесту берут, когда старшие согласны, — проговорил Багыр и рассмеялся.

Трубка горит хорошо! Дым клубится — вкусный! Заволакивает прищуренные глаза… Желтые зубы Багыра. Ох, как смеется Багыр над парнем! Багыру — почет! Багыр умный промысловик. Весь Ивдель знает Багыра. Дочь Олана богатой будет невестой.

— Багыр хочет жениха купить?! Поймать — капканов нехватит!

Никита обнял Олану за плечо. Олана тихо засмеялась.

Багыр закрыл глаза… постукал трубкой о косяк двери… пепел посыпался на унты. Подошел и — ударил Никиту по щеке. Потрескивали дрова в чувале. В окне совсем светло и видны черные ветки кедра. Никита побледнел, сжал плечи.

Олана подавила крик, спряталась за спину Никиты. Увидела: схватились за ножи… остановились — испугались оба. Стоят, зло и настороженно смотрят друг другу в глаза. Подергивается скула у Багыра. Горит щека у Никиты — выпрямился. Больно сердцу. Ах!

Никита бросился вперед — Багыр отскочил в сторону, ударился боком об стену, понял, что это серьезно и опасно.

Громко вскрикнула Олана: — Ой! — Никита остановился.

Багыр медленно стал надвигаться. Усмешка — злая на его лице. Небритый. Щетина на щеках и на шее. Глубокие складки морщин. Звенькают кольца на поясе.

Багыр надвигается осторожно, вздрагивает.

«Я же убью Багыра… но он отец Оланы! Как же так?.. — думает Никита, и ему становится больно и обидно, — Даже пусть не отец, я не хочу убивать человека. Я только охотник и люблю Олану!»

Отступает Никита. Багыр заметил это — замедлил шаги.

Никита отступает… Стена! Горячая! Строгое лицо Багыра. Острый нож. Зачем заплакала Олана?! Зачем замахнулся Багыр?! Замахнулся, подбросил нож вверх, как игрушку, ловко поймал. Взглянул Никите в глаза. — Щенок! — И захохотал, довольный. Протянули друг другу ножи — поменялись по обычаю.

В чувале мечется пламя, гудит. Пар поднимается вверх. Раскраснелись щеки у Оланы, а глаза ее испуганные мечутся по колпалу, вот она зачем-то сунула в чувал два сосновых полена. Там ведь много огня. Как хочется Никите поцеловать Олану — она стала роднее. Он не боится Багыра, нет, не боится, — Олана будет его женой!

Встал перед нею, произнес устало:

— Идем, Олана!

Она не подняла головы, будто не расслышала, незаметно кивнула. Было ли это согласием или Никите показалось, что она кивнула… Устал он и ушел бы сейчас в тайгу подышать, поесть снегу. Отец ее — не враг ему теперь. Они померялись силой; Никита нарочно отступил, и Багыр хорошо знает об этом, и еще знает, что виноват перед молодым — первый ударил его по щеке.

Никита равнодушно оглядел избу, сказал Багыру:

— Эх, отец Багыр! Олана все равно будет моей женой! Ты не веришь? Она только дочь твоя. А человек она — сама по себе.

Багыр вздрогнул — правду говорит Бахтиаров!

— Еда готова… Садись, отец! И… ты, Никита, садись, — тихо проговорила Олана, как хозяйка, и ее приглашение послышалось Никите как «люблю… да».

— Садись, парень. Мясо есть будем, — разрешил Багыр и раскинул оттаявшую шкуру медведя, сел, вздохнул, видно, устал тоже.

Олана и Никита, переглянувшись, улыбнулись.

— Э… парень. Жалко мне тебя. Опоздал ты маленько. Олана сосватана давно. Я слово человеку давал. Она замуж пойдет… Жених не чета тебе: большой начальник на Пелыме. Хорошая пара они с Оланой!

— Мы жить лучше будем, — сказал Никита, — любовь у нас.

Багыр усмехнулся и насмешливо поклонился обоим:

— Бахтиаровым почет! Жениху Оланы почет! Любовь у них! Кормить жену чем будешь?.. Любовью?! Целовать будешь…

Эти слова прозвучали с издевкой.

— Багыр умеет шутить…

Никита не договорил — лицо Багыра передернулось, он перебил Никиту:

— Багыр ничего вперед не даст! Только дочь Олану… Иди, дочь, живи, дочь… Начинай жизнь! Детей начнешь рожать, Багыр даст внукам что-нибудь. Такой закон седых стариков.

Олана опустила голову, побледнела. Багыр погладил ее ладонью по голове.

— У дочери сердце отца… Дочь умная женщина: знает, по какой дороге оленям путь открыт. Сама знает!

Стало тихо. И тогда неожиданно громко, с болью в голосе, прерывисто заговорила Олана: оба, Багыр и Никита, удивленно подняли головы.

— Я не хочу на Пелым! Сосватана… Меня сначала спросить надо! Женихов много на Суевате. Однако никто из них не приходил ко мне ночью в юрту, никто за меня не менялся с тобой ножами.

Багыр открыл рот, растерялся:

— Твоя правда, дочь…

— Почему не любишь Никиту? Что плохого он сделал тебе? Молодой?! Соболей у Никиты нет?! И не надо! Он любит меня! Честно, хорошо любит!

Багыр зло прикрикнул на Олану:

— Пустые слова эти! Умнее отца хочешь быть?! Два мужа хочешь иметь?! Один есть уже на Пелыме. Отец тебе нашел! Багыровы на Пелым уедут жить. Я договорился уже…

Он встал, кинулся к двери, распахнул ее, приказал Никите:

— Иди!

Надоело ему слушать глупых!

Ветер кинул