Том 3. Чевенгур. Котлован - Андрей Платонович Платонов

трескаются кости в его трудящемся туловище. Тогда он остановился и глянул кругом. Колхоз шел вслед за ним и, не переставая, рыл землю; все бедные и средние мужики работали с таким усердием жизни, будто хотели спастись навеки в пропасти котлована. Лошади также не стояли – на них колхозники, сидя верхом, возили в руках бутовый камень, а медведь таскал этот камень пешком и разевал от натуги пасть.

Только один Жачев ни в чем не участвовал и смотрел на весь роющий труд взором прискорбия.

– Ты что сидишь, как служащий какой? – спросил его Чиклин, возвратившись в барак. – Взял бы хоть лопаты поточил!

– Не могу, Никит: я теперь в коммунизм не верю! – ответил Жачев в это утро второго дня.

– Почему, стервец?

– Ты же видишь, что я урод империализма, а коммунизм – это детское дело, за то я и Настю любил… Пойду сейчас на прощанье товарища Пашкина убью.

И Жачев уполз в город, более уже никогда не возвратившись на котлован.

В полдень Чиклин начал копать для Насти специальную могилу. Он рыл ее пятнадцать часов подряд, чтоб она была глубока и в нее не сумел бы проникнуть ни червь, ни корень растения, ни тепло, ни холод и чтоб ребенка никогда не побеспокоил шум жизни с поверхности земли. Гробовое ложе Чиклин выдолбил в вечном камне и приготовил еще особую, в виде крышки, гранитную плиту, дабы на девочку не лег громадный вес могильного праха.

Отдохнув, Чиклин взял Настю на руки и бережно понес ее класть в камень и закапывать. Время было ночное, весь колхоз спал в бараке, и только молотобоец, почуяв движение, проснулся, и Чиклин дал ему прикоснуться к Насте на прощанье.

* * *

Погибнет ли эсесерша подобно Насте или вырастет в целого человека, в новое историческое общество? Это тревожное чувство и составляло тему сочинения, когда его писал автор. Автор мог ошибиться, изобразив в виде смерти девочки гибель социалистического поколения, но эта ошибка произошла лишь от излишней тревоги за нечто любимое, потеря чего равносильна разрушению не только всего прошлого, но и будущего.

Комментарии

Авторы комментариев: «Чевенгур» – Б. п.

«Котлован» – Н. М. Малыгина

Научный редактор – Н. М. Малыгина

Чевенгур*

Условные сокращения

ГолГлуб – Платонов А. П. Голубая глубина: Книга стихов. Краснодар: Буревестник, 1922.

Записные книжки – Платонов А. П. Записные книжки. Материалы к биографии. М.: ИМЛИ РАН; Наследие, 2000.

Платонов 1990 – Платонов А. П. Чутье правды. М.: Сов. Россия, 1990.

Письма – Из писем к жене // Платонов А. П. Взыскание погибших. М.: Школа-Пресс, 1995.

СС – Платонов А. П. Собрание сочинений: В 5 т. М.: Информ-печать, 1998.

Соч – Сочинения. М.: ИМЛИ РАН, 2004. (помимо тома и страницы дополнительно указывается книга).

СтрСтр – Строители страны: Реконструкция фрагмента повести // Из творческого наследия русских писателей XX века: М. Шолохов. А. Платонов. Л. Леонов. СПб.: Наука. 1995.

СчМск – Платонов А. П. Счастливая Москва // «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. Вып. 3. М.: ИМЛИ; Наследие, 1999.

ЧевРук – Рукопись «Чевенгура», РО ИРЛИ, ф. 780, ед. хр. 34.

Бочаров – Бочаров С. «Вещество существования» (Выражение в прозе) // Андрей Платонов: Мир творчества. – М.: Современный писатель, 1994.

Вьюгин – Вьюгин В. Ю. Андрей Платонов: Поэтика загадки (Очерк становления и эволюции стиля). СПб.: РХГИ, 2004.

Вьюгин 1995 – Вьюгин В. Ю. Из наблюдений над рукописью романа «Чевенгур»: От автобиографии к художественной обобщенности. СПб.: Наука, 1995.

Корниенко 2001 – Корниенко Н. В. «…Я прожил жизнь» // Андрей Платонович Платонов Жизнь и творчество Биобиблиографический указатель произведений писателя на русском языке, опубликованных в 1918 – янв. 2000 г. Литература о жизни и творчестве / Сост. – ред. В. П. Зарайская. М.: Пашков Дом, 2001.

Ласунский – Ласунский О. Житель родного города: Воронежские годы Андрея Платонова (1899–1926). Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1999.

Малыгина 1985 – Малыгина Н. М. Эстетика Андрея Платонова. Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1985.

Малыгина 2005 – Малыгина Н. М. Андрей Платонов: Поэтика «возвращения». М., 2005.

Малыгина 2005-2 – Малыгина Н. М. Образы-символы и ключевые фрагменты творчества Платонова в романе «Чевенгур» // «Страна философов», 2005.

Майзель – Майзель М. Ошибки мастера // Звезда. 1930. № 4.

Сравнительный – Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка. Л.: Наука, 1979.

Толстая-Сегал – Идеологические контексты Платонова // Андрей Платонов: Мир творчества. М.: Современный писатель, 1994.

Яблоков 1991– Яблоков Е. А. Комментарий // Андрей Платонов. Чевенгур. М.: Высшая школа, 1991.

Яблоков 2001 – Яблоков Е. А. На берегу неба (Роман Андрея Платонова «Чевенгур»). СПб.: Дмитрий Буланин, 2001.

I

«Чевенгур» – сложнейший текст, рожденный на пересечении целого ряда традиций и стилистических тенденций. Значение его для русской культуры двадцатого века очень велико.

«Чевенгур» – отнюдь не совершенный текст, напротив, он уродлив и неуклюж. Повествование рвется на части. Стиль разнороден. Жанр неясен. Авторская концепция предельно скрыта и как будто позволяет обращаться с собой настолько произвольно, что не только противоречащие друг другу прочтения – прочтения, друг к другу не имеющие никакого отношения, продолжают появляться с завидным постоянством.

«Чевенгур» – это «возвращенная» литература. Но трудно быть уверенным в том, насколько принял роман современный читатель. Скорее всего, место «Чевенгура» – на самой границе искусства. Может быть, лишь авангардисты, Хлебников или Хармс, уходили дальше в литературе, лишая ее главного – литературности. Платонов кардинально меняет саму систему эстетических оценок. Он разрушает созданный и удерживаемый в сознании большинства читателей образ литературы. Он постоянно нарушает привычные читательские ожидания.

И несовершенен «Чевенгур» не потому, что не соответствует некоему канону, а потому, что многократно и на разных уровнях не завершен. Здесь помогает сравнение с «Котлованом».

Близкие по времени написания, объединенные трагическим желанием понять суть принесенных новым веком перемен «Чевенгур» и «Котлован», вероятно, самое главное из всего, что было создано Андреем Платоновым. Между ними прослеживается тематическая преемственность: сюжетной основой для них стали: предреволюционная повседневность и пореволюционная эпоха – для «Чевенгура», конец двадцатых – начало тридцатых годов для «Котлована». Но есть между этими двумя произведениями прочная и не менее противоречивая связь формального характера. В «Котловане» наиболее полно воплотились те поэтические принципы, которые в «Чевенгуре» Платонов еще разрабатывал. «Чевенгур» поэтому можно представить как своеобразную творческую лабораторию, которая, однако, обладает всеми правами завершенного произведения искусства.

II

Известные рукописные и машинописные материалы, относящиеся к «Чевенгуру», хранятся частично в Рукописном отделе Института русской литературы РАН (Пушкинский