Ответственный представитель - Борис Захарович Фрадкин

Начальник производства подозрительно покосился на Мишу, но в голубых глазах юноши не было ни малейшего признака иронии.

— Мы всего лишь четыре года осиливаем «Микроны», — пояснил Миша. — Нам война помешала… А Швейцария двадцать лет осваивала свои СИП’ы…

— Мы теряем время на пустые разговоры, — прервал его главный инженер. — Вы, товарищ Карпов, являетесь ответственным представителем завода-поставщика, а мы, ваши потребители, предъявляем вам иск за негодную продукцию. Работа комбината парализуется, мы причиняем государству миллионные убытки. Понимаете? Миллионные. Нужно в самом срочном порядке составить рекламационный акт на списание и замену вышедших из строя автоматов. Начните с того, что, обсудите с Анатолием Ивановичем, — он жестом руки указал на начальника производства, — текст рекламационного акта.

— Я хотел бы увидеть станки, — заметил Миша.

— Вы их увидите позже, когда договоритесь…

— Я хотел бы их видеть раньше. — И Миша добавил смущенно: — Это мое законное право.

Главный инженер принялся барабанить пальцами по столу. Затем повернулся к пульту, на котором стоял добрый десяток телефонов, и нажал кнопку звонка. Вошла секретарь.

— Вызовите ко мне немедленно Крещенко, — приказал главный инженер. — Сейчас придет начальник цеха координатно-расточных станков, — пояснил он Мише, — пройдите с ним в цех и все посмотрите на месте.

В ожидании начальника цеха все трое молчали. Главный инженер барабанил пальцами по столу. Миша разглядывал орнаменты на стенах, а начальник производства не спускал с него своих насмешливых выпуклых глаз.

Наконец, пришел начальник цеха, и вместе с ним Миша поспешно вышел из кабинета.

Главный инженер и начальник производства несколько минут молчали.

— Ну, что ты скажешь об этом ответственном представителе? — спросил главный инженер.

Начальник производства пожал плечами:

— Зеленый юнец, не более, не менее.

— Вот именно. Прислать мальчишку, когда речь идет о миллионах убытка… Да его больше интересуют узоры на стенах этой комнаты, нежели решение рекламационных вопросов.

— А вы не волнуйтесь, Валентин Федорович, — успокоительно произнес начальник производства. — Не все ли равно, кто подпишет рекламационный акт. Нам важно что? Чтобы все убытки нашего комбината были отнесены на счет Североуральского завода, чтобы вышедшие из строя станки были заменены новыми, тоже за счет их завода. А представьте себе: приехал бы какой-нибудь волк-станочник и начал бы выискивать поводы и отговорки, находить всяческие возможности для отводе вины от своего завода с тем, чтобы перевалить ее на наши плечи. Рекламационное дело — дело хитрое. Стоит только обнаружить малейшее отклонение от инструкции по обслуживанию, и вот уже явится формальный повод для отклонения претензий.

— Да, но если виноваты мы, то так и следует признать, — проговорил главный инженер. — Кстати, ты проверяешь выполнение инструкции?

— В цехе есть начальник, Валентин Федорович. Если еще после Крещенко проверять, что же тогда с другими цехами делать? Одной проверкой заниматься?

— Короче говоря, — главный инженер нахмурился, — обдумай и подготовь текст рекламационного акта. Только не тяни. Мы уже сорвали августовскую программу. Досадно, что «Микроны» не выдержали испытания.

III

Миша шел рядом с начальником цеха между длинными и просторными корпусами цехов по асфальтовому тротуару. Начальник цеха, длинный, худой мужчина средних лет, вышагивал широченными шагами, и Миша едва поспевал за ним.

— Из Североуральска? — спросил он Мишу, хотя уже знал, что он именно оттуда.

— Да.

— Как жизнь там?

— Хорошая.

— И погода хорошая?

— Да, и погода не плохая.

— А у нас дожди и дожди. Вот только два дня как лить перестало. Простите, как ваше имя и отчество?

— Михаил Алексеевич.

— Большое дело предстоит вам, Михаил Алексеевич.

— Да, — подтвердил Миша.

— Справитесь?

— Отчего не справиться; конечно, справлюсь.

Крещенко удивленно сверху вниз посмотрел на своего спутника. Не то, чтобы ответ прозвучал очень твердо и уверенно, но он был произнесен с такой простотой, что начальнику цеха невольно захотелось поверить этим словам, хотя, откровенно говоря, он сильно сомневался в этой возможности.

— Вот наш цех, — сказал он, когда за первым корпусом начался следующий, отличавшийся обилием стекла и ажурностью металлических переплетов. — Кстати, моя фамилия Крещенко. Но прошу вас называть меня Марком Захаровичем.

Миша утвердительно кивнул головой. Следом за Крещенко он поднялся по узкой металлической лестнице на антресоли цеха, где помещались служебные помещения. От цеха их отделяла перегородка, состоящая из маленьких прямоугольников матового стекла, поэтому Миша не мог увидеть, что делается в цехе, хотя услышал знакомый звук работающих станков.

— Как вы собираетесь приступить к работе? — спросил Крещенко. В деловом тоне его не было того недоверия, которым встретили Мишу главный инженер и начальник производства. — Я лично не представляю себе, в чем тут дело. Вначале у нас шло все хорошо, станки работали как полагается, мы обрабатывали детали с любой необходимой для комбината точностью. Но потом, спустя месяц с немногим после пуска комбината, станки начали выходить из строя один за другим. Никаких видимых причин к тому не было. Если бы случаи были единичные или происходили явные поломки… А то вот, стоит станок, все в нем такое же, как и в первый день работы, но точности обработки не получается. Брак идет массовый.

Они разговаривали стоя. Оба курили и энергично, жестикулировали. Неприятность с координатно-расточными автоматами волновала обоих.

— Что обо всем этом думают люди, работающие на станках? — спросил Миша.

— Скажу вам откровенно, Михаил Алексеевич: на мой взгляд в станке имеется какая-то конструктивная недоработка. Вот какая именно, сказать затрудняюсь. Я и мой народ еще не встречались с такими сложными агрегатами. Скорее всего что-то связано с электроавтоматикой.

— Что же, все это вещь вполне возможная, — согласился Миша.

— Вот именно, — оживился Крещенко, — трудно придумать что-нибудь другое. Главное, почти одновременный выход десяти станков из строя.

— Странно… и очень неприятно.

— Еще бы! Знаете, как сейчас на нас смотрит весь коллектив комбината? Как на виновников срыва производственной программы. Боюсь, что нас когда-нибудь просто изобьют, — добавил он полушутя.

Миша рассмеялся.

— А может быть, так и следует? — сказал он.

— Сомневаюсь. Так, значит, с чего же мы начнем?

— Я хотел бы пройти в цех.

— Дело.

Они бросили окурки в пепельницу. Миша направился к дверям, но Крещенко остановил его.

— Минуточку, — сказал он и прошел в угол кабинета, где стоял шкаф. Из шкафа он достал два чистых белых халата, из которых один протянул Мише. — Так требует ваша инструкция и такой мы завели порядок.

Чистое и светлое помещение цеха понравилось Мише. Только что выстроенный комбинат во всех отношениях являлся передовым предприятием: оборудованный по последнему слову советской техники, он имел большую производственную мощь и в нем были созданы наилучшие условия труда.

В цехе ни на полу, ни на стеллажах не