Ответственный представитель - Борис Захарович Фрадкин

— Вам бы лучше всего в отделе технического контроля работать, — заметил Миша.

— А вам, вернее вашему почтенному заводу, прежде чем присылать инструкции с громоподобными предостережениями, следовало бы сначала техническое описание составить. А то вот смотрим мы на ваши автоматы, как баран на новые ворота…

— Справедливое сравнение.

— …и гадаем: как же у него внутри все устроено?

— Да уж это не СИП’ы, конечно.

— Ах, оставьте СИП’ы в покое!

— Я их терпеть не могу.

— И я также.

— Да ну?

Миша прекратил работу и недоверчиво покосился на девушку.

— Что вы думаете, мы с Юсуповым не понимаем, какая разница между автоматами и СИП’ами? Это швейцарская шарманка нам давным-давно надоела.

— Да неужели?

Бесстрастный тон Миши окончательно вывел Ярославцеву из себя.

— Подумаешь, какой умник в наши края приехал! — фыркнула она. — Автоматы вещь хорошая, только научитесь их делать сначала.

— Не спешите с выводами, Верочка!

— Для вас я не Верочка, а Вера Семеновна.

Ярославцева все-таки не ушла от автомата. Впрочем обмен «любезностями» продолжался недолго. Вера не была особенной любительницей подобных разговоров и не ради них задерживалась около Карпова. Сначала она просто наблюдала за его работой, но потом, когда он разобрал шпиндель и обнажил сложную кинематику передачи, Вера подошла ближе, и попросила Мишу объяснить ей работу механизма.

Сама не зная того, Вера задела слабую струнку Миши. Еще в институте товарищи любили его за то, что, первым поняв объяснения профессора, он обычно, не дожидаясь просьбы слушателей, начинал все подробно пояснять. Ну, а уж когда его просили… Правда, подчас его пояснения бывали куда многословнее, чем объяснения самого профессора. Но как бы там ни было, а Миша всегда радовался, когда являлась необходимость в его пояснениях.

Начав с кинематики шпинделя, он перешел к коробке скоростей и еще дальше — к приводу, а в прямой связи с приводом находилось ограничительное реле. Юсупов с Верой ходили следом за Мишей вокруг автомата, засовывали головы в раскрытые коробки.

Уже в двенадцатом часу ночи девушка объявила, что на сегодня хватит.

— Мне остались сущие пустяки, — взмолился Миша, — рассказать оптику и масляную систему.

— Ой, не могу, — засмеялась Вера, — я совсем засыпаю. Сегодня день какой-то сумасшедший был. Избегалась я.

Они все втроем вышли из цеха.

VI

Крещенко наблюдал за работой Карпова издалека, на расстоянии. Но глаз у него был острый, и он сразу оценил достоинства Миши как настоящего опытного монтажника.

Все четырнадцать лет своего производственного стажа Крещенко провел на работе со станками. Он любил станки, считая их высшим творением человеческой мысли, Они для него, как и для Миши, были краеугольным камнем всей промышленности страны.

Немало станков собрал он своими собственными руками и теперь с чувством глубокого удовлетворения наблюдал за быстрыми, точными и уверенными движениями рук Миши.

— Этот найдет, — решил он, — такой не может не найти.

На третий день в самый разгар работы. Карпова вызвали к начальнику производства. Уже поднимаясь по лестнице заводоуправления, он вспомнил, что ему предстоит не только найти неисправность в автоматах, но еще принять участие в другой, незнакомой ему и неприятной стороне всего этого дела: в составлении рекламационного акта.

В приемной толпился народ, и секретарь, попросив Карпова обождать минутку, скрылась в кабинете.

— Анатолий Иванович просит вас, — сказала она, возвратившись в приемную. — Пройдите, пожалуйста.

Миша вошел в кабинет. Начальник производства поднялся ему навстречу. Он поздоровался с такой сердечностью, которая невольно тронула Мишу.

— Рад вас видеть, — сказал он. — Расскажите, что вам удалось сделать за эти дни. Я, знаете ли, не мог присутствовать при разборке автомата. У меня столько хлопот, — просто закружился.

— Я сделал и много и мало, — ответил Миша. — Я просмотрел электроавтоматику и часть механической системы…

— Но неисправности не обнаружили?

— Не обнаружил.

— Плохо. На нас наседает министерство. Сегодня получили телеграмму. — Начальник производства взял со стола бланк и протянул его Мише. — Да вы садитесь, Михаил Алексеевич, садитесь.

Миша опустился в кресло. Начальник производства сел против него и, закинув ногу на ногу, поглаживал подбородок. Выражение его лица и все его обращение с Мишей были совершенно иные, чем в прошлый раз. Миша охотно простил насмешливое недоверие, с которым тот встретил его сначала. Он даже мысленно оправдал поведение начальника производства.

В телеграмме был приказ немедленно сообщить состояние дел с «Микронами». В ней, кроме того, запрашивалось, какие меры приняты со стороны представителя завода для выявления причин неисправности автоматов.

— Обратите внимание на подпись, — заметил начальник производства. — Телеграмма подписана лично министром. Видите, насколько все это важно! Вопрос нужно решать немедленно.

— Какой вопрос? — слово «министр» смутило Мишу.

— Вопрос об обмене станков. Вам не удалось найти причину неисправности, и я с полной ответственностью утверждаю, что вы и не найдете ее. Все дело в конструктивной недоработке. Можете поверить мне. Я повидал на своем веку немало станков. От вас сейчас требуется только выполнение необходимых формальностей.

Начальник производства рывком открыл ящик стола и вынул лист бумаги.

— Вот, пожалуйста, прочтите, Михаил Алексеевич. Я считаю, что с вашей стороны не может быть никаких возражений.

Это был «рекламационный акт». Он начинался, как обычно начинается всякий акт: «Мы, нижеподписавшиеся…» Очень подробно перечислялись типы автоматов, их заводские номера, гарантируемый срок работы, величина неточности обработки, то есть все, что характеризовало станок и его состояние. Затем следовало заключение о непригодности автоматов к дальнейшей эксплоатации, заключение о необходимости конструктивной доработки существующего типа «Микрон-3». А в самом конце решение: «Североуральский завод обязуется немедленно обменить вышедшие из строя автоматы на новые и возместить все понесенные комбинатом убытки».

Пока Миша читал рекламационный акт, начальник производства наблюдал за ним пристальным взглядом.

— Прочли? — вежливо осведомился он, когда Миша положил акт на стол рядом с телеграммой.

— Прочел.

— Прошу подписать.

Начальник производства обмакнул в чернильницу ручку и протянул ее Мише.

— Нужно подумать, — сказал Миша.

— Подумать? — начальник производства усмехнулся, я лицо его стало опять неприятным: в нем появилось какое-то брезгливое выражение, как бы подчеркивающее сознание собственного превосходства. — О чем тут еще думать? Акт нужно подписать немедленно. Каждый потерянный день — это миллионные убытки. Мы приносим ущерб государству. Понимаете ли вы это?

— Понимаю.

— Ну, и что же?

Миша опустил глаза.

— Это очень ответственный шаг.

— Да уж конечно, ответственный. Мы не в бирюльки играем.

Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула секретарша.

— Опять телеграмма, Анатолий Иванович, — сказала она, — из Москвы, из министерства.

— Ваши «Микроны», кажется, нас с ума сведут, — принимая телеграмму, сказал начальник производства. — Я вижу, мы с вами так