Сыновья профессора - Бруно Саулит

Он работал, специалисты ценили его. Большое начальство на праздники вручило почетную грамоту. Многие оперированные им больные, вернувшись к жизни слали письма, полные благодарности. Но разве это все, что требуется человеку?

«Тридцать шесть лет…» Он тяжко вздохнул и вышел из кабинета.

В десятом отделении был больной, которому три часа назад резецировали желудок. Делвер отправился туда. Медленно шел он по длинному коридору, словно прислушиваясь к своим шагам.

И тут произошла встреча.

— Добрый вечер, — сказала ему Айна Сарма, девушка, о которой он так много думал и просто боялся думать еще больше.

— Добрый вечер.

Он поклонился и хотел продолжать путь, но Aйнa остановилась. Необычно серьезный, усталый вид Делвера заставил ее задать вопрос:

— Какие-нибудь неприятности, доктор?

— Нет, — покачал он головой. — Никаких неприятностей!

Случилось невероятное: она повернула и пошла радом с Делвером.

— Вам, наверное, много приходится заниматься? — спросил он, глядя на девушку своими воспаленными глазами.

— Да. И все-таки тянет на старое место.

— Зайдемте, — Делвер отворил дверь в десятое отделение. — Если не скучно, посмотрите интересный случай.

Айна молча вошла. Дежурная сестра накинула ей на плечи белый халат.

— Спит? — спросил Делвер.

— Все нормально, — доложила сестра, указывая на дверь палаты.

Они приблизились к койке. Делвер пристально поглядел на желтое лицо больного и, наморщив лоб, сказал:

— Выживет.

Потом неторопливо направился к выходу.

— Минуточку, доктор! — окликнула сестра. — Вы не посмотрите его историю болезни?

Делвер кивнул. В комнате дежурного врача он перечел мелко исписанный листок я положил его на стол. Сестра вышла, ее позвали к больному.

— Видно, вы очень иного работаете, — сказала Айна.

— Как все, — ответил он, глядя на девушку, которая за эти месяцы стала, кажется, еще более хрупкой.

«Какие у нее хорошие, сильные руки, — подумал Делвер и вспомнил, как тогда, весной, в сторожке, его опьянил аромат цветов и ее темных волос. — Теперь-то они, наверное, пахнут лизолом и хлороформом…»

— Я не искал вас, но мне бы хотелось сказать вам многое, — проговорил он, удивляясь собственной смелости. — Люди встречаются и расходятся, часто проходят друг мимо друга, так и не узнав того, что им следует знать.

Айна понурила голову.

— Мне тридцать шесть лет, — вслух высказал Делвер свою давешнюю мысль и умолк. — Есть ли смысл в этом разговоре?

— Да, — подняв голову, отозвалась Айна. — А через несколько лет мы опять встретимся и будем еще старше. Может быть, я приду к вам за советом, а может быть, жизнь разбросает нас в разные стороны, я мы только изредка услышим или прочтем и газетах друг о друге. И я вспомню те времена, когда мы работали в одной клинике и вы мне выдумывали разные задания.

— Айна, — почта простонал Делвер, — не надо так!

— Ничего! — Она пристально посмотрела хирургу в глаза. — Часто мы ошибаемся, часто сами не знаем, что нам нужно и страдаем от этого. Жизнь рано или поздно исправляет все ошибки!

Делвер медленно поднялся, глубоко вздохнул и посмотрел на девушку; сегодня она была серьезнее, чем когда-либо. Aйнa подала ему руку. Склонившись, Делвер поцеловал ее пальцы и вышел из дежурки.

— Метузал! Пальто! Живо! — крикнул он, появляясь на пороге.

— Куда это? — удивился санитар.

— Туда! — Делвер ткнул пальцем в неопределенном направлении. Белый халат полетел в угол.

— Сейчас! — Метузал помог Делверу. Не успев застегнуть пальто, Делвер выскочил за дверь.

По улице с грохотом катил грузовик. Делвер сбежал на мостовую и поднял руку. Шофер затормозил.

— Прошу прошения. — Делвер приоткрыл дверцу кабины. — Вы через мост?

— Ага.

— Захватите меня.

Через мгновение он уже сидел рядом с шофером, наблюдая, как «дворник» очищает переднее стекло от густо валившего снега.

— Спасибо! — сказал Делвер, когда они проезжали мимо Бастионной горки.

Машина остановилась, он соскочил, оставив па сиденье десятку.

— Да не нужно, — попробовал было отказаться шофер.

Пассажир только усмехнулся.

— Кто знает, что нужно и что не нужно? — сказал он, ни к кому не обращаясь: грузовик был уже далеко, а прохожие думали каждый о своем и шли своей дорогой.

Снег хрустел под ногами, голые сучья деревьев были облеплены пухлыми белыми хлопьями. Словно впервые увидя их. Делвер медленно-медленно побрел по бульвару.

25

— Да, бывает в жизни… — Артур Нейланд развалился на диванчике в нише, заложив ногу на ногу. — Говорят, и у тебя там какая-то петрушка получилась?

— Чепуха! — Виктор нехотя махнул рукой. — Есть о чем говорить…

— Главное, не вешай носа, — с надменной улыбкой посоветовал Артур. Потом постучал по столу вилкой, подзывая официанта. — Сколько можно ждать? Принеси «полкило» и чего-нибудь из холодного!

— Момент! — отозвался услужливый голос. — Язычок подать или икорки?

— Давай то и другое, только живо! И лимонаду.

Загремел оркестр. Аккордеон, скрипка и пианино заглушили ресторанную сутолоку звуками марша.

— Человеку не вредно поучиться у кошки, — продолжал Артур. — Как ты ее на кинь, всегда она падает на лапы! Вот, скажем. я приблудился к филологам. Предкам жутко хотелось, чтобы сынок получил высшее образование, а больше никуда не принимали. Угробил четыре года, и ради чего? Спасибо еще этим «идейным», что выперли меня оттуда: в учителя я б не пошел так и этак.

— Да уж, радости мало, — подтвердил Виктор.

— Прямо скажем, никакой. Кисни на семь сотен в месяц.

Официант действительно принес заказанное в один момент: без сомнения, Артура тут хорошо знали.

— Где ж ты работаешь? — спросил Виктор после первой рюмки.

— Длинная история. Сперва ребята устроили меня в парикмахерскую начальником. Тысчонку имел. Потом опротивело: как-никак бывший филолог, а тут шевелюры да бороды. Переключился на киностудию, снабжением — нашлось знакомство. Там можно было сделать копейку, да директор такой мрачный тип, подкопался… Ну, будь жив! — Артур опять поднял рюмку.

— Ушел? — Виктор выпил и стал закуривать.

— Ясно! «Мы вечно в странствиях», как сказал поэт. Теперь — в комиссионном. Продаю и покупаю. Если ушами не хлопать — сам понимаешь…

— И тебя это удовлетворяет? — спросил Виктор.

В голову слегка ударило, пережитые неудачи отодвинулись куда-то далеко.

— Пока да. Сразу миллион не найдешь, — усмехнулся Артур. — Возможно, со временем… Говорят, на коммерции я собаку съел!

— Вот и Орум говорил то же самое.

— Орум? Этот сухарь? Ха! — Артур презрительно прищурился. — Как он там, старый агитатор? Наверно, в аспирантуру метит?

— Не знаю, собирается на село.

— Туда и дорога! Пускай читает колхозникам лекции и ставит пацанам двойки. Деревенский воздух таким полезен. А мы рижане и с божьей помощью рижанами останемся.

Оркестр в зале заиграл танго. Артур встал и поправил галстук.

— Сходить