Фундамент - Алексей Филиппович Талвир
Выпив целый стакан, в изнеможении упал на подушку. И все же это было равносильно подвигу! Но не будь здесь Харьяс, он ни за что не смог бы этого сделать.
Теперь Кирилл не сомневался, что выздоровеет. Присутствие Харьяс спасет его от голодной смерти.
— В Москве я была всего три дня, — стала рассказывать Харьяс. — Останавливалась у Моники. Она передала тебе привет. Заходила в редакцию чувашской газеты. Кстати, ты знаешь, она теперь называется «Коммунар»? Редактор долго расспрашивал о тебе, просил писать для них о заводе.
— Как думаешь провести отпуск? — прошептал Кирилл.
— Буду выхаживать тебя. Когда выздоровеешь, съезжу в Чебоксары. Хочу зайти в милицию, что-то на мой запрос о Сереже ничего не отвечают. Уга собирается ехать в Москву учиться, и я останусь опять совсем одна в комнате.
— Не губи отпуск из-за меня. Ничего со мной не случится…
— Это было бы не по-товарищески, — бросить тебя здесь одного, — возразила Харьяс. — Если бы я лежала в больнице, разве ты не позаботился бы обо мне?
— Что мне от твоей жалости, — с укором прошептал больной.
Харьяс, как бы не поняв Кирилла, сообщила:
— Да, чуть не забыла, от Ятманова получена телеграмма. Он предлагает тебе приехать в Палан, там готовятся произвести опытное сжигание сланцев.
— Куда же я в таком состоянии?..
— Через несколько дней ты будешь здоров, вот увидишь.
Вскоре она ушла, пообещав зайти в полдень.
На этот раз Кирилл от обеда не отказался. Перловый суп, который так не любят больные, ему казался необыкновенно вкусным и ароматным. С привычным уже опасением проглотил одну ложку, другую, третью… О, какое благодатное тепло разлилось по телу: он мог поклясться, что с каждым глотком боль в горле становилась слабее и слабее. Суп действовал как согревающий компресс, который, по словам врача, уменьшает воспаление, способствует его рассасыванию.
Теперь Кирилл ел торопливо, чуть не захлебываясь, вроде боясь, как бы не отняли у него тарелку.
Вскоре вновь появилась Харьяс. Она принесла ему горячий кофе со сливками. Кирилл, обрадованный ее появлением, пустился расхваливать суп, с которым только что расправился.
— Если бы ты знала, как он пахнет! Нет, нет, не смейся, я уверен, что никогда в жизни не ел ничего более вкусного!
Через пять дней Чигитов был выписан из больницы. Харьяс отвезла его на квартиру и, несмотря на возражения, заставила лечь в постель.
— Не храбрись, Кирилл, — уговаривала она. — Помнишь, что врач говорил? Могут быть осложнения, если не соблюдать режим. Если еще два-три дня температура будет нормальной, тогда другое дело. Перед командировкой тебе нужно не только выздороветь, но и набраться сил… — И помолчав, добавила: — Вот и разъедемся мы с тобой, ты на новую стройку, я еще куда-нибудь. Моника обещала подыскать подходящую работу.
Кириллу очень больно это слышать. Он знает, почему Харьяс задумала отсюда уехать, — не хочет встречаться с Тодором и его женой. Но, чтобы не обидеть ее, дипломатично замечает:
— Да, человек никогда не бывает доволен достигнутым. Что наша электростанция и химзавод по сравнению с будущим энергохимкомбинатом? Ятманов хочет, чтобы я перешел на работу в Палан. Почему бы и тебе не перевестись туда?
— Ты что, серьезно?
— Ну, конечно. Ведь мне там будут нужны специалисты…
— И сиделка? — лукаво улыбнувшись, добавила Харьяс.
— А почему бы и нет! Не будешь же ты всю жизнь коротать одна!
— Кирилл, Кирилл, успокойся. Тебе вредно громко разговаривать и расстраиваться.
— Теперь мне опять все можно, я чувствую себя совершенно здоровым! Нет, ты только представь, какая грандиозная перспектива: на базе горючих сланцев мы строим новую ТЭЦ, возводим целый комплекс технологических цехов и свою центральную заводскую лабораторию, где ты будешь колдовать над пробирками и реостатами!
— Роль, которую ты мне отводишь в этом деле, не так уж завидна, но спасибо и на этом. Я боялась, что ты заставишь меня колдовать над кастрюлями и сковородками…
— Нет, нет, — шутил Кирилл. — Я ведь знаю, что кухня — не лаборатория, тем более, что ты ее премудростям не обучалась… На новой стройке мы откроем прекрасную столовую, там будем и питаться. Очень надо тратить время на приготовление обедов!
— А я люблю домашние пельмени…
— Пельмени? У меня тоже есть такая слабость… Будем варить их по выходным дням.
— А если нам придется отдыхать по скользящему графику в разные дни?
— Ну этого уж я не допущу, не забывай, что я буду все же начальником!
— Тебе не кажется, что ты становишься хвастунишкой? Правду говорят, что власть портит людей.
— Цель окупает средства. Я изо всех сил обольщаю тебя…
23
Поезд прибывал в Вутлан в три часа ночи — очень неудобное время.
К вечеру Харьяс ушла к себе и посоветовала Кириллу спать спокойно: у нее есть будильник, и она разбудит его за час до отправления поезда. Этого времени им вполне хватит и на сборы, и на дорогу до железнодорожной станции.
Кирилл пытался убедить Харьяс, что глубокой ночью идти из одного конца поселка в другой более чем неразумно. Почему бы им не переночевать у него или у нее? Но она и слушать не хотела.
Кирилл долго не мог уснуть. В раскрытое окно его комнаты тысячами звезд заглядывала теплая летняя ночь. В нескольких метрах от дома таинственно темнел лес, и если бы не ритмичный гул, доносившийся с завода, могло показаться, что мир затаил дыхание в ожидании какого-то таинства.
Впрочем, не мир, а Кирилл был во власти этого необыкновенного ощущения, оно исходило от Харьяс. Она ушла и в тоже время все еще находилась рядом… Она заполнила всю его квартиру, все его сердце, весь мир, простирающийся за окном.
Она согласилась поехать с ним в Палан, но не захотела остаться на ночь в его квартире. Она не принимала его любви, но не отходила от его постели, когда он болел. Как же она будет держаться в Палане? Ее примут за его жену! Неужели станет требовать для себя отдельный номер?!
Сколько еще времени она будет держать его в отдалении? Да и он хорош, мужчина называется!
А почему бы ему сейчас не пойти к ней?
Кирилл вскочил с постели, включил свет. Конечно, самое благоразумное, до отхода поезда отдохнуть самому и дать поспать Харьяс… Но разве не ясно, что он не уснет. Да и времени почти не остается…
Он умылся, надел костюм, причесался и, чуть слышно притворив за собой дверь, стал спускаться по лестнице.
У выхода из подъезда он столкнулся с Харьяс.
— Кирилл, — задыхаясь сказала
