День до вечера - Геннадий Михайлович Абрамов

— Выбирайте.

— Неужели есть у тебя?

— Таким глазам — зачем слезы?

— Ай, золотой, какой умный. Сейчас книгу у тебя куплю.

Изящным движением опустила руку в вырез платья. И — замешкалась, нахмурила брови. Пробормотав что-то по-своему, вынула, выложила поверх платья грудь.

Я обомлел. Темно-розовый сосок нахально уставился на меня.

Фыркнула рядом какая-то маленькая женщина, покупательница.

А цыганка говорит:

— Прости-извини, дорогой. Деньги затеряла. Ай-ай, я пропала, что делать мне. — И внезапно посветлела лицом. — Тут, тут, здесь, вот она, золотой мой, нашла, — достала и показала десятирублевую купюру. — Теплая, видишь? От самого сердца, золотой мой.

Не спеша убрала грудь на место и стала смотреть книги. Маленькая покупательница хихикала. Я все еще не мог успокоиться.

— Это, дорогой, про войну?

— Да.

— Фи! Зачем про войну? Не надо. Про любовь покажи. Давай, покажи, золотой. Знал любовь, а? По глазам вижу, знал. Вот и покажи.

Я показал.

— Ай, молодец, ай, умный какой.

Покрутила, осмотрела. Внутрь не заглядывала. Словно не книга в руках — кофта, платок, брошь. Выбрала в яркой атласной обложке.

— Хорошо, эту возьму. Посмотри быстренько, золотой, сколько стоит и сдачу дай.

Я дал.

— Какой милый, умный, красивый. Потом зайду и еще куплю. Не забывай.

— Не забуду, — идиотская улыбка не сходила с моего лица. — Заходите. Всегда буду вам рад.

Она театрально, в пояс поклонилась мне и, уходя, одарила нежным, обещающим, влюбленным взглядом.

Я, должно быть, сиял и после ее ухода. Ее манеры, речь, напор — все будто врезалось в меня. И особенно не мог забыть, как она вынула полную красивую грудь.

— Молодой человек…

— Да, слушаю вас.

Это была та маленькая, невзрачная женщина, всю нашу встречу с цыганкой простоявшая поодаль и брезгливо фыркнувшая при виде обнаженной груди.

— Она ведь деньги вам не отдала.

— Как?

Я посмотрел. Точно. Красненькой в кулаке моем не было. Значит, я просто отсчитал ей девять рублей с копейками и подарил книгу.

Растяпа. Клюнул. Ровно женской груди никогда не видал.

Расстроился необычайно. Неприятно, когда делают из тебя дурака. Да и денег, конечно, жаль.

— Что же вы мне раньше не сказали? — набросился я на женщину. — Почему, черт возьми, молчали?

— Дааа… Она мне под столом кулак показывала. Угрожала.

— Эх, вы, — покачал я головой. — Цыганки испугались.

Покупательница стояла и сочувственно смотрела на меня.

— Как же вы теперь? Ведь целых десять рублей.

— Из своего кармана. Как же еще?

— А у вас есть?

Меня раздражало, что она лезет с помощью.

— Ой, идите, гражданка. Ей-богу, не до вас сейчас.

Она, поникнув, тихо отошла.

Я спохватился, что обидел ее понапрасну, но было уже поздно. Совсем запрезирал себя. Эта маленькая покупательница, может быть, хотела мне деньги свои отдать, пожалеть, искренне посочувствовать, помочь словом ли, делом — а я?.. Разве на месте я здесь?.. Домой, домой, отлежаться. Иначе я сейчас бог знает что еще натворю…

И я зло, неаккуратно стал зашвыривать книги в стол.

Цветы

Парень лет шестнадцати, патлатый, в клешах.

Подлетел. Не говорит, а выдыхает — бежал, очевидно, спешил.

— Слышь? Ты давно тут сидишь?

— Скоро год.

— Не, а сегодня?

— Порядочно. Скоро ухожу, сдох. А что?

— Да вот, автобус прождал, зараза. Ты девицу тут не видал?

— Где?

— Ну, тут. Около тебя. Мы у этой вот стенки договорились.

— Правильно, здесь многие договариваются встретиться.

— Ну, она… такая. Молодая.

— Хорошенькая?

— Ну.

— Кажется, стояла.

— Давно?

— Да нет, не очень.

— Беленькая такая, да? Волосы до сих пор? А тут, — посверлил пальцем щеку, — ямочки, когда смеется?

— Надо мной она не смеялась.

— Знаю. Слышь? А как одета, видал?

— Обыкновенно. Юбочка мини, свитерок.

— Она. Точно она. Дубина я. Слышь? А куда ушла, видал?

— Нет.

— Ну, я дурак, ну, я дурак, — он вдруг схватил себя за волосы, повернулся и — бум, бум — стал биться головой в стену.

— Перестань, — говорю. — Очумел?

Не слышит. Бьется.

— Дурак я, дурак, дурак!

Я дернул его от стены, подтянул к себе.

— Она же любит тебя, балбес.

Маленько очнулся.

— Ври, — говорит.

— Чтоб мне сгореть. Так ждала тебя, что, веришь, я позавидовал.

— Ври.

— У тебя что, адреса нет? Найти не можешь?

— Ну.

— Как же так?

— Не спросил, «как». Вчера познакомились. Надо бы спросить, а я, дурак, не догадался.

— Вот что. Давай мы сделаем так. Она наверняка снова сюда придет. Я в этом уверен. Ты ей страшно понравился.

— Ври.

— Отвечаю… Так вот. Ты оставляешь мне свои координаты…

— Чего?

— Номер телефона или адрес. В общем, как тебя найти. Она появится, я ей все объясню. Лады? Есть телефон?

— У друга.

— Сойдет. Пиши, если он тебе настоящий друг.

Написал. И вдруг спрашивает:

— А сам ты — не отобьешь?

— Я старый. Куда мне.

— Точно. Она на старых не смотрит.

— Стало быть, договорились?

— Ну.

— Прекрасно. Тогда иди.

— Куда?

— Домой, куда же еще.

— А… Ну, я пошел.

— И побереги голову, — сказал я ему вдогон, — не тебе, так ей пригодится.

…На третий или четвертый день, когда я уже успел в суете позабыть эту историю, возле стола объявились двое. Я сразу узнал их — парень мой и она, из-за которой ему не жаль голову положить. Оба довольные, улыбаются. У нее, действительно ямочки на щеках.

— Все в порядке?

Кивают.

— Что я тебе говорил? А ты себя раньше времени дураком назвал.

— Переживал, — засмущался он.

Девушка неожиданно из-за спины достала букет цветов и протянула мне. Гвоздики. Свежие.

— Это вам, — сказала. — Спасибо, дяденька.

— Спасибо, — как-то уже зависимо, связанно повторил за ней он.

И они ушли.

Я смотрел им вслед, пока не заслонили их другие спины… Что-то щемящее, позабытое, давнее поднялось в груди и подкатило к горлу. Перемешалось свое, чужое…

И эти цветы. Мне. Зачем?

— Не стоит благодарности, — запоздало сказал я, пусто глядя на плывущую мимо толпу.

Исторический роман

Смотритель эскалатора, женщина средних лет, очень любила исторические романы. Когда дежурство ее попадало на часы моей работы, она непременно улучала минутку, чтобы подойти и перекинуться на любимую тему парой слов.

— Ой, я так люблю исторические романы, — говорила она. — Это любимые мои книги. Я их столько перечитала, столько… наверное целую библиотеку, вот сколько, — и улыбалась стесненно, словно ей было немного стыдно в этом признаться.

— Да, — соглашался я, не прочитавший за свою жизнь и десятка исторических романов, — это, как правило, поучительное чтение. Много нового узнаешь. О стране, о людях, о тех, кто и как управлял страной. Я согласен с вами, исторические романы всегда интересно читать.

— Именно, — воодушевлялась она. — Прямо дух захватывает. Читаешь и не замечаешь