Фундамент - Алексей Филиппович Талвир

Примяв озябшими пальцами угасающий окурок, Мурзайкин стал подниматься с земли. И вдруг окрик: «Хенде хох!» Не успел он обернуться, как ему скрутили руки, рот заткнули тряпкой, куда-то поволокли. Через несколько десятков метров остановились и, как куль с углем, столкнули Мурзайкина в траншею.

От злости и огорчения Иван Филиппович готов был рыдать, рвать землю зубами. Но где уж тут, если изо рта, как из самогонной бочки, торчал грязный вонючий кляп! Это конец. Прощай, сладкая надежда на повышение, прощай жизнь!

Несколько минут, охваченный ужасом, Мурзайкин мычал с зажмуренными глазами. И вдруг, раскрыв их, увидел людей в форме советской армии! Задыхаясь от радости, он начал трепыхаться, надеясь, что его поймут. Но два солдата-верзилы только крепче ухватили его за плечи и поволокли по траншее дальше.

— «Языка» поймали! Немца тащут! Ага, попался, Ганс! — кричали бойцы, находившиеся в ходах сообщения.

Когда вышли к глубокой балке, по дну которой протекал ручеек, два разведчика бодро доложили командиру:

— Товарищ лейтенант, «языка» добыли!

Лейтенант, в нижней холщовой рубахе, с полотенцем на шее, умывался. Вытерев лицо и руки, он обернулся, приказал бойцам обыскать пленного, вытащить из его рта кляп, развязать руки.

И тут Мурзайкин сбросил с плеч маскхалат и предстал перед лейтенантом в полной форме советского капитана.

Разведчики были чрезвычайно сконфужены, но неловкость быстро рассеялась, прибежал молодой сержант и торопливо доложил:

— Справа заходят танки!

Лейтенант, озабоченный сообщением, приказал разведчикам провести капитана Мурзайкина к командиру полка. Через несколько минут Иван Филиппович оказался на НП майора Чигитова.

Мурзайкин быстро принял важный независимый вид, — он попал в свою дивизию, значит, все в порядке, все страхи, опасения позади!

— Меня срочно вызвали в штарм, — рассказывал он, небрежно развалясь перед Чигитовым. — По пути мы напоролись на немецкий патруль. Сергей как дал газа! — молодец парень, не растерялся. Только его и видели. А я решил проявить военную предусмотрительность, сноровку…

Но Чигитов слушал земляка невнимательно. Дивизия получила приказ на рассвете вступить в бой. И вот вражеские танки приближались к деревне, обороняемой его полком. Каждую минуту поступали донесения из батальонов по телефону, через связных.

Майор Чигитов не выпускал из рук телефонной трубки: то просил огня у артиллеристов, то отдавал приказ ввести в бой свой скудный резерв, то требовал поднять в контратаку правый фланг.

Мурзайкин, вначале обиженный холодным приемом, понял — на участке полка дела неважные и майору Чигитову сейчас не до него.

Время от времени Чигитов подходил к стереотрубе, выведенной над землянкой, смотрел на поле боя — тупорылые танки шли на его позиции, покачиваясь, как шлюпки на волнах. За ними темной лавиной ползла вражеская пехота. По танкам наши артиллеристы били прямой наводкой, пулеметы строчили по пехоте, чтобы отсечь ее от прикрытия.

В землянке рядом с майором Чигитовым находился его адъютант, артиллерийский офицер и начальник штаба полка — пожилой седеющий высокий подполковник, фамилию которого Мурзайкин не знал. «Подполковник в подчинении майора», — удивился Иван Филиппович. Мурзайкину с завистью подумалось, что Чигитову могут присвоить в ближайшее время сразу звание полковника, минуя промежуточное — подполковник. Если, конечно, удержится на этом рубеже и не уложит здесь весь личный состав полка.

Иван Филиппович вспомнил свои рабфаковские годы. Кирилл Чигитов заявился к нему в Москву с холщовой котомкой, без средств к существованию. А он в то время был оперившимся москвичом, учился на рабфаке, имел койку в общежитии, с ним кокетничали девушки из горной академии. Да и Харьяс Харитонова не сторонилась его. Но позже их места на общественной лестнице переместились. Чигитов вырвался вперед. И теперь, на фронте, он был по званию и положению выше Мурзайкина.

«Зато я нахожусь подальше от линии огня и имею возможность бывать даже в Москве, а ты не смеешь явиться без вызова даже в штаб дивизии. Да и жизнь твоя все время висит на волоске», — мстительно заключил Иван Филиппович и облегченно крякнул.

Чигитов, вспомнив о нем, предложил взглянуть в стереотрубу.

— Видишь, как горит немецкий танк? Наши прямой наводкой долбанули.

Мурзайкин похвалил артиллеристов, спросил Чигитова, как бы ему побыстрее пройти в штаб дивизии, а оттуда он сможет переброситься к заместителю командующего армией, который ждет его для выполнения специального задания. Так и сказал: «задания», хотя сам понимал, что речь могла идти в лучшем случае о новом назначении. По выражению лица Чигитова понял, командиру полка не до него. Мурзайкин решил спросить о дороге в штаб кого-нибудь из связных, сидящих в траншее. Он вышел из землянки НП и двинулся по траншее к открытой балке. Там, в укрытии, деловито текла своя жизнь. Один пожилой солдат чистил картошку, другой кипятил на таганке воду, третий доставал из черного ящика из-под снарядов консервы. Здесь же были медицинская сестра с большой сумкой, парикмахер, правящий бритву на оселке, и телефонист с аппаратом. Главный над ними, старшина, весь обтянутый ремнями цвета зрелого апельсина с внушительным трофейным парабеллумом на боку, лихо козырнул капитану Мурзайкину и стал отвечать на его вопросы. В это время в небе появился немецкий самолет.

— Каракатица, — определил старшина, задрав голову. — Разведчик. Давайте все в укрытие!

У правого обрыва балки зияла большая дыра — ход в землянку, напоминавшую шахтную штольню.

В землянке было довольно уютно — стол, две кровати, застланные белыми простынями. Стены и потолок обшиты тесом, пол посыпан сухим песком. Возле двери на гвоздях висели шинели с петлицами майора и батальонного комиссара.

Немецкий разведчик недолго кружил над расположением полка. Как только он скрылся, старшина разрешил всем выйти из укрытия и заняться своими делами, а капитану Мурзайкину предложил умыться и попробовать солдатской каши, которую тотчас поднес расторопный боец.

Не успел Мурзайкин справиться с завтраком, как телефонист крикнул, держа трубку у щеки:

— Приказано всем занять свои места! За танками опять поднялась пехота.

Повар, парикмахер, медсестра, старшина, телефонист, ординарец, что приносил бачок с кашей, — все оставили свои нехитрые дела и, взяв винтовки и гранаты, расположились в подготовленных боевых ячейках. Старшина и Мурзайкину вручил винтовку с патронами. Ему в траншее было указано место рядом с поваром. Ивану Филипповичу, хотя и не терпелось побыстрее выбраться отсюда в штаб дивизии, пришлось смириться. Он отчетливо видел, как три танка, обогнув какое-то препятствие, вышли на прямую и двинулись на позиции. За ними, пригибаясь, следовали пехотинцы в касках и с автоматами