О'Санчес - Нечисти

А вообще как жить? Да не проблема воткнуться куда-нибудь и заработать на пропитание, но ведь ему теперь никак этого нельзя, надо разбираться со всей этой магической да сатанинской трихомудией. На него теперь столько нагрузили, что и не откажешься, и как взяться – непонятно. Плюс все это с риском для жизни и неизбежной перспективой второй итоговый раз встретиться с… Аленка, а Аленка, уймись, а? Только твоих комментариев мне под ухом не хватало. Итак, общая, генеральная перспектива: надо уцелеть самому, найти тех и… ну, понятно. А ближайшая перспектива: найти покупателя на его «пень», залатать первоочередные дыры, поводить жалом в поисках колдовских способностей, которых у него, если верить взрослым, хоть кастрюлей черпай, и ехать в деревню, к бабке, за наследством, советом и помощью.

– Вот, кстати, радость моя подколодная, зарабатывать можно ночью и днем, на выбор, и все это – с твоей змеиной помощью. Днем зевакам за бабки показывать, а ночью прохожих пугать и обирать бесчувственные тела. Как тебе этот бизнес-план? Да? Но зато я не согласен. И вообще: иногда я встречаюсь с дамами, которых мне приходится обнимать и позволять им делать со мной то же самое, ты при этих встречах абсолютно не предусмотрена, ферштейн? Будешь лежать под лавкой предельно тихо… но об этом после, сейчас не до любви.

Лехе было безумно жаль расставаться с компьютером. Он еще раз для страховки методично обшарил все заветные места в квартире, опять ничего не нашел… Мамины сережки, колечки и прочие скудные драгоценности он даже из шкатулки вынимать не стал, пусть лежат: сколько будет Леха жить, столько и они там храниться будут. Сотый пень, диск два гига, тридцать два метра мозгов… а так жалко. И игры там, и фотки. Леха даже библиотеку себе свил из любимых книг, а теперь все придется тереть, чтобы не зырились чужие любопытные глаза в его личную компьютерную жизнь. Принтер еще подавал признаки жизни, и Леха распечатал телефонные адреса, каковые едва уместились на четырех машинописных страницах. Там было много телефонов знакомых девушек и очень мало действительно необходимых в эту минуту адресов и контактов, но Лехе не приходилось выбирать, и он взялся «чесать» – звонить подряд, в надежде либо на непосредственную удачу, либо на «сарафанное радио»…

И было утро следующего дня, и сам день. День этот уже клонился к вечеру, такому же белому и солнечному, разве что с тенями чуть более длинными и прохладными, и Леха засобирался на «стрелку», на встречу. Мода на это слово пришла из бандитского мира и прижилась среди простых граждан, как и сотни других слов лагерного и наркоманского жаргона, легализовавшихся и своей «цивильной» неуместностью царапающих слух только тем гражданам, кто привык понимать их первозданный смысл…

Встреча была ему назначена на восемь вечера в молодежном клубе «Денежки медовые», что расположился прямо посреди барахольного рынка – Апрашки, в пяти минутах ходьбы от Сенной. С компьютером он расстался еще утром, сдал его неожиданно удачно, за двести, но с задержкой в платеже: сотню баксов сразу, сотню – вечером, в «Денежке». Леха все понимал: Димон, покупатель, брал с целью перепродать, расплатиться и «подняться» на сумму разницы, и сделать все это быстро, чтобы ощущение успеха от проделанной операции было радостным и чистым, не замутненным претензиями и прочими накладками. Лехе было лишь самую чуточку завидно, да и то платонически: перепродажный бизнес был ему не по нутру. Про себя Леха рассчитал, что из первой, уже разменянной сотки, двести пятьдесят колов… ну… тире триста… пятьдесят… он может потратить тут же в «Денежке», на прощание. А потом будут суровые будни в псковской деревне.

– Аленка, добром тебя прошу, без моего прямого зова пасть не разевать, на людей и мерседесов не бросаться, а пребывать исключительно лилипутом; и так уже хожу с тобой, как с ангиной, на все пуговицы. Прониклась, нет? Ты пойми, зеленая, ты постарайся уж, не то тебе всю задницу исполосую, от хвоста до затылка! Ап-чхи! – Это Аленка неудачно пощекотала нос повелителю и теперь молнией шмыгнула за пазуху. Леха откуда-то чувствовал, что Аленка его наставления приняла серьезно и приготовилась исполнять.

– Ну, в крайнем случае – сама соображай, но только в крайнем случае, если это будут не люди.

Леха поколебался, но, помня бабушкины наставления, сунул в правый карман джинсов ее подарок – заколдованную складную дубинку, типа «телескоп», в левый колбочку с джинном. Не-ет, кошмар какой! Леха только глянул на себя в зеркало, так сразу ухмыльнулся глумливо и дубинку вынул. Ладно, придется в руке нести, на вид – кусок палки в ладонь длиной, менты не прикопаются.

На Дениса накатила сильнейшая апатия, полное безразличие к чему бы то ни было, и все планы его на это день выпали в осадок, и он почти не вставал с дивана, даже не ел, только бил и бил пальцами по кнопкам телевизионного пульта в надежде найти в телевизоре хоть что-нибудь интересное или отвлекающее. И Морка с Ленькой были как-то не в себе, вели себя беспокойно и непонятно: и врагов вроде бы не чуяли, и никак себе места не находили, словно бы они ощущали настроение Дениса, не понимали его, однако переживали вместе с ним. Но пришел вечер, а вместе с ним некоторый интерес к жизни и его верные спутники: голод, и отчаянные надежды, и…

– Ленька-Морка! По местам стоять, с якоря сниматься! Кто ключи видел?

Леха забыл плэер дома, на газету пожмотничал и теперь, по дороге к месту встречи, вынужден был размышлять. Тягостные мысли скорехонько переросли в тусклые мечты – о мести, о бессмертии, которое не бесконечно, но теоретически безразмерно, о правильном, но недостижимом мироустройстве, о собственном могуществе; но близок путь от Чкаловской до Сенной, когда сидишь в пустом вагоне и никуда не опаздываешь, а, наоборот, опережаешь график этак минут на пятнадцать.

Первые метров триста от метро и в сторону Невского Леха шел с усилием, как товарищ Сухов по барханам, и только после перекрестка Садовой и Гороховой улицы орды уличных продавал разредились до приемлемой пешеходной кондиции.

Леха завернул направо, в арку Апрашкиного двора…

– Братан, держи билет, лотерея типа…

– Нет. – Леха мотнул головой, шагнул вправо и вперед.

– Возьми, да? Бесплатно, в рамках рекламн…

– Отвали! – Леха повел левой рукой, но одновременный шаг вперед придал его толчку силу чуть большую, чем хотел применить Леха, так что чернявый парень, потеряв равновесие, пробежал два шага задом наперед и бубухнулся спиной в стену.

До Лехи внезапно, единым файлом, дошли эмоции и полумысли чернявого, шедшие чередой по отношению к нему, к Лехе: «Ломает всего… лох идет… тупой лох… братан держи… гад позорный, рот парашный…»

Леха клацнул зубами, развернулся на три четверти и в два скока оказался возле зазывалы, который только и успел, что разозлиться и сделать шаг навстречу драке. Удар привычно тряхнул запястье, ойкнули косточки пальцев, Леха так же резво крутанулся на пятках и, не глядя на результат, зашагал из арки направо, где уже вот она – дверь в «Денежку». Нокаут, и к бабке не ходи, и кожу на костяшках свез… Уголком зрения он все же зацепил, выделил из фона случайных зрителей неслучайные фигуры аналогичных «лотерейщиков», товарищей побитого… Гнев Лехи улегся так же быстро, как и вспыхнул… Ну елы-палы, дурила из Тагила! Ну когда он, наконец, научится не пылить по пустякам, не находить на свою голову? К тому же не стоило заводиться с этими шакалами, их много и наверняка там посерьезнее чуваки есть… На входе-то охрана, а вот… А впрочем… Леха вспомнил – кто он теперь и что при нем – и ухмыльнулся.

– Мне в администрацию, к Ольге Николаевне.

– А-а, ну-ну, тогда пройди, конечно.

Хорошо, когда тебя знают даже охранники: пустят бесплатно безо всякого колдовства, главное – соблюсти приличия при вранье…

– Леля, привет!

– Ой, Лешик! Что-то ты рано сегодня. Как сессия? Тебе «семерочку»?

– Сдал. Нет, «тройку» хочу и чебуреков со сметаной.

– Чичас! Ваших пока не было никого. Где ты сядешь, я принесу?

– Вон там, в углу. – Леха для верности ткнул пальцем. – Я пока по этажам сгоняю, гляну где чего.

У Лехи еще было минут десять до встречи, но он на всякий случай пробежался на второй этаж, на третий, заглянул во все закоулки – никого, ни Димона, ни вообще знакомых. К Ольге, барменше, своей ровеснице, он подкатывал пару раз для очистки совести, однако та держалась по отношению к Лехе приветливо, может быть чуточку лучше, чем к другим, но без огонька – у нее был парень и кроме него никто, похоже, ее не интересовал.

Кто сегодня? – Леха притормозил возле белого криво повешенного листочка с расписанием музыкального меню. В «Денежках» играли живую музыку, в иные ночи случалось так, что одновременно, на всех трех этажах выступали группы, и благодарные слушатели, опившись пива, вынуждены были разрываться в своих симпатиях между постпанком, рокабилли, готикой и платным туалетом, шастая с первого этажа на второй, со второго на третий, с третьего опять вниз. Группы были малоизвестные, но это никого не смущало: все помнили, с чего начинались «Король и Шут», «Краденое солнце»…