Щит Давида. Толкование псалмов, используемых в православном богослужении - Александр Сатомский

Иногда встречается антитетический параллелизм – через противопоставление. Часто он имеет этическую окраску, в нем говорится о праведнике и грешнике. Например: «Ибо знает Господь путь праведных, а путь нечестивых погибнет» (Пс. 1: 6). «Скимны [молодые львы] бедствуют и терпят голод, а ищущие Господа не терпят нужды ни в каком благе» (Пс. 33: 11) – здесь параллелизм через противопоставление природного. Кстати, природная тема, соотнесенность какого-то внешнего явления и внутреннего переживания очень характерна для псалмов и также для ближневосточной литературы вообще. Любовь сравнивается с огнем, ярость – с текущим потоком, жажда зверя – с жаждой по Богу: «Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже!» (Пс. 41: 2).

Последний из типов параллелизма – синтетический. В нем только две строки, прочитанные вместе, дают целостную мысль: «И будет он, как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое / и лист которого не вянет; и во всем что он ни делает, успеет» (Пс. 1: 3) – вторая строка здесь высвечивает суть, делает смысл первой более объемным.

Приемов этих множество. Упомяну и аллитерацию – повторение одних и тех же букв или буквосочетаний в каком-то небольшом объеме текста (например, в стихе) для достижения звукового эффекта. Так, в «Медном всаднике», произнося строки «Нева вздувалась и ревела, / Котлом клокоча и клубясь…», мы слышим клокотание вод. Этот прием, очевидно, почти всегда исчезает при переводе. Повторение согласных в стихах псалмов слышно только на иврите. При чтении на любом другом языке аллитерация растворяется: «шаалу шелом Ирушалайм» превращается в «просите мира Иерусалиму» (Пс. 121: 6).

Рефрен – достаточно регулярный прием для Псалтири. Это отбивка каждой новой мысли повторяющейся строкой, содержащей главную мысль всего произведения, как припевом. Например, рефрен 135-го псалма – «ибо вовек милость Его». В нем перечисляются факты из истории Израиля, которыми, мы видим, Бог облагодетельствовал Свой народ. И оказывается, что каждый из этих фактов подчеркивает милость Бога, явление Его милосердия. «Славьте Господа господствующих, ибо вовек милость Его» (Пс. 135: 3), «и вывел Израиля из среды его, ибо вовек милость Его» (Пс. 135: 11). Этот прием хорошо сохраняется в переводах.

Ну и последний из литературных приемов, который, как и аллитерация, в переводе ускользает, это акростих. В нашей культуре в акростихе первыми буквами каждой новой строки текста пишутся какие-то осмысленные фразы. В Библии таких примеров нет. Ее акростих – алфавитный. Иврит состоит из 22 согласных букв, и несколько псалмов построены по следующему принципу: каждая строка начинается с новой буквы алфавита. Есть вариант и грандиозного акростиха – это 118-й псалом, в котором восемь строк начинаются с одной и той же буквы, и такие восьмистрочия идут подряд по двадцати двум буквам алфавита. Этому псалму будет посвящена последняя глава нашей книги.

Многообразие жанров и делает Псалтирь столь универсальным молитвенным сборником. Для каждого переживания человеческого сердца она предлагает свой голос, каждому находит нужное слово, поэтому на протяжении тысячелетий верная Богу община молится вместе с Давидом и его соработниками.

Глава 2

Пятидесятый псалом

Пятидесятый псалом – самый востребованный в православном богослужении, поэтому разбор отдельных псалмов мы начинаем с него. Этот текст используется как универсальное покаянное молитвенное обращение в утреннем молитвенном правиле и Последовании ко Причащению, он звучит на третьем часе и повечерии, в утрене, таинстве Елеосвящения, панихиде, молебне и т. д.

В абсолютное большинство богослужебных чинопоследований псалом 50 попадает через утреню: с ней эти чинопоследования генетически связаны, будучи в том или ином виде ее усеченным вариантом. Сама утреня является одной из древнейших форм христианского богослужения. Еще в начале II века о ней упоминает гонитель христиан Плиний Младший: «…они в установленный день собирались до рассвета, воспевали, чередуясь, Христа как Бога и клятвенно обязывались не преступления совершать, а воздерживаться от воровства, грабежа, прелюбодеяния, нарушения слова, отказа выдать доверенное»[4].

Уже при святителе Василии Великом (IV век) 50-й псалом входил в заключительную часть утрени, сохраняя свое место в Уставе Великой Церкви (Св. Софии Константинопольской), Студийском и Иерусалимском уставах. Факт, что этот псалом стал частью и большинства инославных утрень, также явно указывает на то, что его присутствие в этих чинопоследованиях относится к периоду древней единой Церкви.

Ввиду чего этот текст был взят Церковью именно в утреннее последование? Тема покаяния в 50-м псалме очевидна, но не логичнее ли ей звучать вечером, когда подводятся итоги дня? Стоит обратить внимание, что кроме нее псалом содержит важное размышление, в некоторой мере противопоставляющее новозаветное богослужение храмовому, ветхозаветному. Мы поговорим об этом далее, сейчас просто обозначу его: «Жертва Богу – дух сокрушенный». Равно как и в вечернем богослужении, когда звучит «воздеяние рук моих – жертва вечерняя» (Пс. 140: 2), здесь подчеркивается, что теперь исполнилось слово Спасителя: «поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу. Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение от Иудеев. Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине…» (Ин. 4: 21–23). Отныне не жертвы в единственном Храме угодны Богу, а всякое возношение сердца «горе» благоприемлемо Им.

Ситуация возникновения псалма 50 описана в начале текста, в синодальном переводе это ремарка: «Начальнику хора. Псалом Давида, когда приходил к нему пророк Нафан, после того, как Давид вошел к Вирсавии» (Пс. 50: 1, 2). Обстоятельства эти описаны во Второй книге Царств – тогда Давид в рамках одной истории совершил сразу несколько грехов. Об этом очень красочно говорит Андрей Критский в своем Великом покаянном каноне: «Давид поистине совершил два беззакония, ибо к убийству присоединил прелюбодеяние» (песнь 7).

Он воспылал похотью к замужней женщине Вирсавии и имел с ней отношения. А когда узнал, что она забеременела, попытался самым постыдным образом скрыть, что случилось это не в браке, призвав ее мужа, Урию Хеттеянина, с войны обратно домой на несколько дней. Царь сделал это в расчете на то, что соскучившийся по супруге Урия взойдет на супружеское ложе и после этого рождению ребенка никто не удивится. Но Урия явил, скажем так, исключительную воинскую стойкость: «ковчег [Божий] и Израиль и Иуда находятся в