Сказки, мифы и легенды восточных славян - Александр Сергеевич Фаминцын

небесном боге способность проявлять свою милость в виде грозы, сопряженной с обильным излиянием дождевой влаги, столь необходимой в знойной полосе, занимаемой южными славянами. Очевидно, этот небесный бог представлялся им в том же приблизительно виде, как у греков Зевс, у римлян – Юпитер. Южные славяне, переступив Дунай, поселились в знойных широтах, где, под естественным влиянием климатических условий, за много веков раньше того возник и прославился на весь мир культ знаменитого «дождящего» Зевса Додонского. Здесь же, на юге, возник и до сего времени удерживается обычай, во время засухи прибегать к «дождевым процессиям» и обрядам, в основе своей напоминающим сходные обряды древних греков. В процессиях этих первую роль играет раздетая донага, окутанная живой зеленью девушка, додаили додола, которую поливают водой, в честь которой поют «додольские» песни, с тем, чтобы вызвать с неба столь долго ожидаемый, желанный дождь.

Верховный небесный бог у южных славян носил общее всем славянским наречиям имя БОГ. (Багха – добрые духи в Иране, Бага – один из представителей небесного света у индусов. Родственно с этими именами славянское название бог). Рождающееся в середине зимы (когда начинают прибавляться дни) солнце у южных славян называется «Божичем», т. е. сыном небесного бога. В Герцеговине и Боснии домохозяин в день Рождества Христова, рано утром (т. е. при восходе солнца), становится перед хижиной и восклицает: «Сладж Боже и Божич!» такому-то и такому-то (перечисляются все домочадцы). «Бог» в данном случае первоначально означал, очевидно, небо или небесного владыку, а «Божич» – его чадо, солнце. И самый праздник Рождества Христова у сербо-хорватов и словинов называется «Божич», а у болгар – «Божик». (Вспомним, что у литвинов солнце точно так же называлось чадом Божьим, именно «божеской дочкой»). В отрывке одной сербской рождественской песни, сообщенной Ганушем, упоминаются «старый Бадняк» и «молодой Божич». Бадняк – громадное дубовое полено, повсеместно у южных славян сжигаемое накануне Рождества. Дуб (серб. грм, ср. гром), посвящаемый у всех народов верховному небесному владыке-громовнику (Зевсу, Юпитеру, Перкуну), служит в обряде сжигания бадняка эмблемой небесного бога, который возжигает свет возрождающегося в кратчайший день солнца. «Старый Бадняк» рождественской песни, чествуемый в Рождественский сочельник жертвами и возлияниями, есть не кто иной, как этот верховный Бог, родивший «молодого Божича». Для того чтобы уяснить себе, каким воображали себе южные славяне этого Небесного Бога, «творца молнии», отца солнца – Божича, интересно прочесть величание заменившего в христианстве бога-громовника, пророка Ильи, напр., в одной болгарской народной песне:

Боже Илья,

С ясным солнцем на челе,

С месяцем на горле,

С дробными звездами на теле.

Такая характеристика пророка Ильи, в образе неба, усеянного сияющими светилами, возможна была только в стране, где с образом громовника, замененного в данном случае Ильею, связывалось понятие о верховном представителе неба, всевышнем небесном боге. Пророк Илья в русских песнях и заговорах, как увидим ниже, характеризуется совершенно иначе, а именно всегда как специально грозовой бог, гремящий громом и мечущий огненные стрелы. Точно так и в Риг-Веде говорится, что Индра (также громовник, творец молнии, но в тоже время и верховный небесный бог) «покатил колесо Суpьи» (т. е. возжег и пустил в ход солнечное колесо).

Небесный бог назывался еще именем Дыя (или Дия). Дый – наименование, на первый взгляд могущее показаться скорее литературным, чем народным, сходное с древнеарийским названием небесного бога, великого отца, Дуаус, греч., рим. Деусо; но еще ближе сходство названия Дыя с именем римского Дуеспатер, под которым подразумевался верховный бог дня и света, величавшийся в гимнах салийских – «светящим Юпитером». Имя Дыя мы встретили в рукописи, носящей, по замечанию г. Тихонравова, следы южного, именно болгарского происхождения. Дый назван там наряду с первостепенными славянскими богами: Перуном, Хорсом и Трояном. В том же смысле латинское имя небесного бога встречаем и в чисто русских памятниках: в переписке Иоанна Грозного с Курбским, первый, между прочим, выражается так: «Предстатели называешь тленных человек, подобно Еллинскому Блядословию, яко же они равно Богу уподобляху Аполлона и Диа». В том же, без сомнения, значении употреблено имя Дыя во вставке в славянский перевод Слова Григория Богослова: «ов Дыю жьрет». В словаре Памвы Берынды (XVII в.) Ира (т. е. Гера) или Юнона называется: «жона Диева», т. е. Юпитера; в старинном азбуковнике (по списку XVI и XVII столетий) Дий называется богом еллинским; по словам того же азбуковника: «Идусы (иды) суть дни, в ниж римляне богу Дию жертву приношаху». Известно, что иды, т. е. дни полнолуния в каждом месяце, были посвящены Юпитеру светящему. Что Дый и Дий в старинных памятниках означают одного и того же языческого небесного бога, доказывается сличением сходных мест поучений св. отцов, где в соответствующих местах встречаются имена то Дыя, то Дия, напр.: «диеваслужения и кладения треб, критского учителя окаяньнаго…» В другом месте: «не дыева се семена и краденья…» Еще в другой редакции имя Дыя является уже замененным именем дьявола: «дьяволяслужения и кладения треб…» Дьяволом, бесом в поучениях св. отцов нередко назывались вообще языческие божества, в противоположность Богу христианскому.

Западные славяне

Славяне балтийские, по словам Гельмольда, признавали, «что есть на небесах единый бог, властвующий над прочими». Он заботился, впрочем, по словам того же автора, только о небесном, прочие же боги исполняли возложенные на них обязанности и, происходя из крови верховного бога, почитаемы были тем выше, чем ближе стояли к этому богу богов. В другом месте своей летописи Гельмольд говорит, что между многоразличными богами славян (речь, конечно, идет о славянах балтийских) главнейший был бог руян, СВЯТОВИТ, знаменитый своим оракулом, – божество, в сравнении с которым все прочие божества называются лишь полубогами, которое пользовалось предпочтительным уважением со стороны всех (балтийских) славян. Наконец, в третьем месте, Гельмольд Святовита прямо называет богом богов. Из этих слов летописца заключаем, что Святовит и был вышеупомянутый верховный небесный бог балтийских славян. Описанный выше обряд служения Святовиту в Арконском храме, по окончании жатвы, доказывает, что небесный бог этот принимал участие в делах людских, следовательно, не заботился исключительно об одном лишь «небесном», но это кажущееся противоречие может быть объяснено тем, что Святовит, как бог неба и небесного света, в то же самое время олицетворяя собою дневной, солнечный свет, получил в глазах народа преимущественно солнечную природу, подобно тому, как верховный владыка южных славян преимущественно является представителем грозы и грозовых ливней. Бог же солнца принимал самое деятельное участие во всех делах людских.

Предположение, что Святовит представлял собою именно верховного небесного бога, подтверждается и самым названием его,