Предания Русского Севера - Н. А. Криничная
— А вытопи, — говорит, — может, как-нибудь смолишь.
Вот приходит мужик домой, она и говорит:
— У меня байна вытоплена, так поди в байну.
А время не указано. Нап в пятницу вытопить, а она раньше. Ну, послала его все-таки. Ну вот, с байны приходит, а есавул этот взял этого мужика, руки скрутил да к прилавку привязал на веревке, руки назад. Мужика привязал тут, а робят уложил в фатеру, тут на лавочку, а самы ушли в горницу. Она с есавулом этым пошла обниматься. А мужик, привязанный мужик-то, и говорит:
— Ванюшка! Ваня! Подь-ка. Не можешь ножичка найти где? Парень-то пошел, а девка говорит:
— Не ходи, я молодому батюшку скажу. (Вишь, сын-то по отцу, а дочь по матери). Ну, отец-то и говорит:
— Не ходи, не ходи, Ванюшка. (Разбудит девка, так его могут убить).
Он ворочался, ворочался, чтоб веревки сорвать. Так в силу-то как зашел, все веревки перервал. А потом пошел туды, на гумно. Выдернул потолок-балку выдернул — потолок пал, и их всех убило. Пришел опять, эдак руки назад клал, на старо место, и ждал до утра так. Ну и вот, потом оны спали там долго, обнимались с этым полюбовником. А он все стоит тут, руки складены, будто завязаны. Потом этот есавул вышел, отворил дверь:
— Ну, что, хозяин, какой тебе сон приснился?
— А мне приснилось, что девять мушников в одну пасть попало, а десятый ходит по крайчику.
А потом как отскочил от прилавка и этого мужика треснул об пол, да убил, да хозяйку убил, да дочку убил. А сынка взял с собой и перебрались в деревню жить (дом был у них маленько от деревни, а потом в деревню перебрались).
Зап. от Лотковой А. М. в дер. Микиткина Мельница Авдеевского сельсовета Пудожского р-на Карельской АССР 8 июля 1961 г. Г. Григорьева // АКФ. 21. № 240.
171. Силач и разбойники
Жил муж с женой. Исправно жили, имели двоих детей: девочку Дуняшу и мальчика Ваню.
Тогда ходило двенадцать разбойников, одиннадцать разбойников, Двенадцатый сам атаман. Сам в комнатку заходит, когда одиннадцать в байне, и вот он, атаман, стал звать замуж хозяйку, что пойди за меня замуж.
Она говорит:
— А ты мужа убей, повесь или зарежь, застрели. Что-нибудь сделай с мужем.
Муж был сильный-сильный, был и работящий. Он вот (атаман) и говорит:
— Когда у вашего мужа силы больше — до байны или после байны?
Она говорит:
— У него после байны силы нет.
Вот хозяин ушел на работу. Атаман заставил мальчика байну топить: хозяин вечером придет с работы — так байну ему.
Хозяин с работы пришел. Она и кушать ему ничего не дала.
— Иди в байну, бегом-бегом иди.
Когда он из байны вышел, атаман говорит хозяину:
— Давай поборемся. Он ему говорит:
— Нет, я не могу уже голова поднять, не то что. Лег он на лавочку отдохнуть, а жонка так говорит:
— Ну, хозяин, как ты хозяин, все гадали, то какую смерть хочешь: застрелить тебя, или заколоть тебя, или повесить тебя.
Атаман говорит:
— Ну, хозяин, все-таки ты хозяин — сейчас тебя убивать не будем, до утра оставим.
До утра его оставили. Связали его веревками — руки, ноги — и яод лавку бросили. Ни кушать, ни пить — ничего не дали, а сами ушли приготавливать все свадебное, петь да гулять.
Погуляли там, успокоились, опять улеглись. Вот ночью девочка вышла (десять-двенадцать лет ей было). Он (хозяин-то) и говорит:
— Дунюшка, подай-тко с полки самый большой нож.
— Не дам. Я сейчас татку разбужу.
— Не надо, Дунюшка, не буди татку! Это я так, во снях вижу. Потом мальчик встал, пошел на двор писать, Ваня-то. Теперячи он, атаман-то, и говорит:
— Ваня, подай ты мне нож. Ваня не схотел, бросился к отцу.
— Татка, где у тебя нож?
— Он во креслях.
— Татка, а татка, мне тебя жалко стало, как тебе не дали есть.
Поднял нож сын, он веревку-то перерезал от рук и от ног. Хозяин встал, подпер байнку, где разбойники были, зажег байнку, вочью, а сам на лавку опять лег.
Утром встали. Она блины печь заводит. Хозяйка потчует атамана:
— Скорее реши мужа смерти. Муж-то хозяин все-таки, но жалко, надо дать ему выпить стакан вина. Так не могу.
— Как спал, хозяин? — говорит она.
— Нет, я не спал.
— А может быть, во снях что-нибудь видел?
— Во снях-то я видел, как будто бы я ловлю силушками, и мне одиннадцать разбойничков попало в силушку, а двенадцатый, — атаман-то, бегал по краюшку, только и ему попасть.
— Ах, какой интересный сон ты видел.
— Да, — говорит — сон-то интересный. И стакан-то взял вина выпить. Атаман-то и говорит:
— Выпьет, а потом я его и прикончу.
А он-то (хозяин-то) в это время как вскочит из-под лавки и его большим-то ножом так в горло, да свалил, да до смерти зарезал атамана-то того. И жену зарезал, и девочку зарезал. А золото в сумку положил-поклал, взял с собою сына, с домом покончил и пошел путешествовать.
Зап. от Завьяловой А. Я. в дер. Гарницы Сенногубского сельсовета Медвежьегорского р-на Карельской АССР 12 июля 1956 г. Э. В. Померанцева, Е. А. Ремезова, О. Л. Свешникова // АКФ. 79. № 627.
172. Полесник и разбойники
Досюльне время жил полесник один. Ну, он жил с жоной и детьмы. Он ловил пастямы мошников. Потом к нему стали разбойники ходить, он был этакой сильный старик этот, их десять человек было, этых разбойников. Его жена этого-то атамана полюбила. Этот атаман говорит:
— Хозяина твоего, — скае, — перевесть.
Так он был этакой сильный, они спрашивают:
— В какое время, — скае, — перевесть его надо? Потом скае:
— Надо байну натопить, испарится он после байны, и тогда меньше у него поры будет в то время.
Потом он ушел на полесье. Она и байну ему сготовила к вечеру. Потом он сходил в байну, оны на него и напали артелью, оны уж приготовились днем. Потом его взяли, связали артелью. Потом под лавкой клали его ночью. Потом эта жена с этым атаманом спать пошла. Ну, а этых девятерых в особо место в байну положили спать. Потом он ночью
