Предания Русского Севера - Н. А. Криничная

— Подай, — скае, — ножик с воронца. Дочка скае:

— Нет, у меня новый татенька, мать бранится буде.

Потом он мальчика стал заставлять, так мальчик достать не может, руки не хватят. Отец говорит:

— Возьми лучинку на печи, возьми лучинкой, не можешь ли, — скае.

Потом он взял лучинку, начал в сторону и в другу, достал ножик с воронца, упал на зень, потом скае:

— Не можешь ли как-нибудь веревок пересечь?

А веревки новые, мальчик и пересек ножом веревки. Потом, как руки вольны стали, он ноги сам сбавил (уже руки слободны стали, так...). Потом робяткам говорит:

— Ну, лягте, — скае, — спать, спите ноне.

Взял лег спать под лавку до утра опять. Потом жона встала утром, блины заводит печь, ну и видит: жонка стряпну заводит новому мужу. Потом он говорит ей:

— Жона, развяжи, — скае, — меня. А она говорит:

— Для меня кто дюж, — скае, — тот и муж.

Потом она блинов напекла, стряпну наготовила, потом и приходит атаман, разбудила стряпну есть. Потом приходит и спрашивает:

— А, ну, что, — скае, — ты во сне видел, полесник? Потом:

— Видел я ночесь: быдто полесовать ходил, потом, — скае, — мошника одного заловил сначала, потом девять мошников, скае, ходят и тых охота заловить, ходят по бору.

Ему сон рассказал, потом этого атамана поймал, выстал с-под лавочки.

— Теперь я сон тебе рассказал, вот я теперь этого мошника поймал его.

И укокошил его тут же. Потом шел в байну, у них потолок был на одном дереви, видишь ты, как-то. Потом пришел да взял и весь потолок съекнул (сронил) на них, всех там задавил, и ни один не выстал. Потом пришел домой и тую жону начал теребить и дочь, обых перевел. Потом сынка взял и:

— Полно, — скае, — мне полесовать, уйду я. И ушел. Только и было.

Зап. от крестьянина в дер. Илемской Сельге Кондопожской вол. Петрозаводского у. Олонецкой губ. в 1884 г. А. А. Шахматов // Северные сказки. № 122. С. 292—293.

173. Гусь-богатырь и разбойники

Мне вот уже восемьдесят годов теперь, а когда была маленькат слышала от покойного дедушки, что за двадцать верст, вверх по-реке Сойде, есть ручей Гусинец, подле которого жил когда-то Гусь-богатырь. Подле ручья, текущего в левую сторону реки Сойды, есть Гусева поляна, теперь сделавшаяся бором, на котором растут огромные сосны. Здесь еще видно место, где было Гусево жилище, по остаткам груды каменьев. Недалеко есть большой порог, вниз па реке Сойде. В этом месте жил богатырь со своею семьею, которая состояла из жены, дочери и маленького сына.

В давние времена ходило по Руси много разбойников. Одни из разбойников со своим атаманом после грабежей и убийств привыкли ходить в одно уединенное и сокрытое место для пристанища. Атаман хотел убить Гуся по любви к его жене. Убить однако же не мог: не хватало сил против богатыря. Раз жена подпоила своего мужа хмельными напитками и стала спрашивать:

— Скажи, дружок, чего-ни уж ты боишься? Чего-ни есть такое, от чего ты слабеешь?

Тогда Гусь сказал:

— Боюсь я женских волос: если хоть одним волосом обмотаешь мою руку, я не могу тронуться с места.

Тогда жена перевязала сонного мужа своими волосами. Он проснулся и понял свою ошибку. А жена уж спала в виду мужа с разбойничьим атаманом. Дети Гуся еще не спали. Дочь была старше, сын младше. Свеча на столе горела. Гусь тогда велел дочери взять свечку и пережечь на руках материи волосы. Дочь ответила:

— Я как скажу на тебя молодому батюшке, так он тебе задаст! Отец велел дочери замолчать.

Когда дочь уснула, маленькому сыну, сидевшему на шестке, стало жаль отца — он взял свечу и пережег волосяную перевязку. Тогда отец вскочил с печи и тихонько подошел к бане, в которой спало сорок разбойников. Он выдернул баянну матицу и свалившимся потолком убил сорок разбойников. Сам же пошел и лег на печь по-старому. Атаман проснулся утром и спрашивает у Гуся:

— Каков ты сон видел? Гусь отвечал:

— Поставил я во сне слопец (пасть, кляпцы), в которой попало сорок тетеревей; один еще ходит, и тому не миновать.

Атаман понял, в чем дело, стал ругать Гуся. А Гусь схватил палицу и зараз снес ему голову. Жену и дочку связал вместе спинами и пустил на плоту с речного порога вниз по реке Сойде. Они пропали без вести. Сам Гусь с сыном переселился в Каргополь и вскоре умер.

А сын его уже давным-давно писал из Питера к ухтозерским крестьянам, чтобы они искали на Гусевой поляне богатство, покрытое сверху каменьями и бороной. Ухтозеры искали этого клада, но нашли только куски какой-то истлевшей материи.

Зап. от Ганевой В. в Вытегорском у. Олонецкой губ. К. Маклионов / Из материалов К. М. Петрова // Русский филологический вестник. 1885. Т. XIII. № 1. С. 58—60; Сказки, песни, частушки Вологодского края. № 3. С. 283—284.

174. Ковчак

Кончак <...> жил в нынешней деревне Дураково. Однажды к этому месту пристала лодья, шедшая в Поморье. В числе пассажиров на лодье был один поп с молоденькою женою. Узнав об этом, Кончак решился завладеть прекрасною попадьею, и это ему ничего не стоило. Он был и великан, и такой силач, что на него не действовало никакое оружие.

Сделавшись обладателем красавицы, Кончак удалился с нею в свое жилище. Между тем лодья стояла у острова, потому что поп, сожалея о несчастной участи своей жены, приискивал средство, как бы освободить ее от колдуна Кончака.

Так прошло несколько дней. Между тем жена попа успела увидеться с одним из своих спутников, который просил ее разведать У Кончака, какая сила на него действует, чтобы, узнавши это, Можно было приступить к освобождению несчастной пленницы. Хитрая красавица так искусно начала свои расспросы, что Кончак проболтался и высказал ей свою заветную тайну:

— Когда я сух, — говорил он, — то на меня не действует никакая сила; но когда я выйду из байны и пока не обсохну, тогда и Малый ребенок уходит меня.

Эти слова попадья поспешила, разумеется, передать своему мужу, который, собрав всех бывших на лодье людей, вооружив их и. вооружившись сам, приготовился к нападению