Славянский фольклор. Тайные смыслы сказок, обрядов и ритуалов - Ирена Гарда

Спутницами Рода были две РОЖАНИЦЫ – мать и дочь – Лада и Лёля, обязанности которых частично пересекались с обязанностями Мокоши. Они отвечали за благополучные роды и определяли судьбу новорожденного, незримо сопровождая его всю жизнь. Предки верили, что, когда появлялся на свет ребенок, в небе загоралась новая звезда, которая гасла вместе с его смертью. Проблема заключалась в том, что не каждое время было подходящим для рождения нового человека. Отсюда и пошло выражение «родиться под (не)счастливой звездой». Благодарные люди приносили Рожаницам в жертву хлеб, мед и сыр – этим словом наши предки называли творог. Их праздник приходился на апрель. Это было чисто женское торжество, и горе тому мужчине, который вздумал бы на него явиться!

После принятия христианства главный праздник Рожаниц совместился с отмечанием Рождества Пресвятой Богородицы (8 (21) сентября), превратившись, по сути, в праздник урожая. Зерно к тому времени собрали, обмолотили и засыпали в закрома, и уже ничто не мешало отдохнуть от тяжелого ежедневного труда и погулять на веселом пиру с обильной трапезой и «добровонным вином». Культ Рожаниц был очень популярен в Новгороде. После крещения города они продолжали почитаться уже в христианских образах: Леля – девы Марии, а Лада – ее матери Анны.

ЛЁЛЯ олицетворяла весну и молодость. Ей был посвящен праздник Ляльник, во время которого одна из девушек, сидя на лавке, изображала юную богиню, а ее подруги водили вокруг нее хоровод. В конце праздника «Лёля» раздавала девушкам заранее заготовленные венки. Эта юная богиня символизировала зарю жизни, нежность и трепетную любовь. Недаром милых детишек до сих пор ласково зовут лялечками. От ее же имени пошло слово «лелеять», то есть относиться к кому-то бережно и ласково. Она покровительствовала первым росткам, и народ звал ее, встречая подарками и мольбами о хорошем урожае.

Более зрелые женщины поклонялись матери Лёли – красавице ЛАДЕ, богине красоты, любви и лада в семье. Ее наши предки представляли в виде сильной полногрудой женщины, такой, какой, по их мнению, должна была быть хозяйка благополучного богатого дома, мать здоровых крепких детей. Чтобы в доме царила гармония, надо было перед бракосочетанием испросить ее покровительства и поднести ей цветы, белого петуха, мед или ягоды. Ей молились с конца весны и все лето, когда крестьяне готовились собирать урожай, и природа пребывала в самом расцвете своей плодоносящей силы. Детьми Лады, помимо дочери Лели, были сыновья ЛЕЛЬ и ПОЛЕЛЬ, ныне считающиеся «детьми» «кабинетной мифологии».

Первый считался богом трепетной юношеской любви. Златокудрый красавец в венке из полевых цветов, Лель играл на свирели, и все внимали его музыке. Второй покровительствовал семейным парам и пробуждал в людях не нежную любовь, а сверкающую искрами страсть. Его голову украшал венок из цветов шиповника. Полель подносил молодоженам на свадьбе рог с вином, чтобы они хмелели друг от друга всю жизнь.

Богов, отвечавших за любовь и плодородие, было довольно много, поскольку, как известно, «любовь и голод правят миром»[1]. Весной наши предки чествовали КОСТРОМУ, проводы которой означали окончание весенних работ. Во время проводов этой богини в ее белые одежды рядилась женщина, идущая впереди процессии с дубовой веткой в руке. Проводы заканчивались ритуальными похоронами богини, когда ее соломенное чучело со смехом и ритуальными рыданиями сжигали, разрывали на части или топили – отзвук далеких времен, когда в жертву приносились живые люди. Само же имя Кострома происходит от русского слова «костерь», то есть кора дерева. В Украине аналогом Костромы был Кострубонька, которого изображали то в виде мужчины, то в виде женщины.

Как и другие древние племена, наши предки приносили в жертву живых людей. Во многих крепостях есть Девичьи башни, названные так не потому, что там злые отцы прятали сказочных красавиц. На самом деле это отголоски тех времен, когда под ними закапывались невинные девушки, чтобы крепости были так же целомудренны, как и принесенные при их строительстве жертвы, и ни один враг не смог бы в них ворваться. Так, при строительстве стен крепости в Нижнем Новгороде в 1372 году подобная участь постигла купчиху Марью.

После битвы воины князя Святослава предали огню тела своих погибших товарищей, «заколов при этом по обычаю предков множество пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили нескольких младенцев и петухов, топя их в водах Истра» (Лев Диакон[2]). Человеческие жертвы приносились и в Киеве перед пантеоном богов князя Владимира. Людей отправляли ходоками к богам, чтобы вымолить защиту в случаях наступления голода или стихийных бедствий. И жертвы большей частью сами добровольно отправлялись на смерть, чтобы испросить милости для своего племени, как хорошо показано в румыно-французском фильме «Даки» (1967). В те времена считалось, что такие «гонцы» после смерти попадают прямиком в райские кущи Ирия, где они будут жить в покое и довольстве в окружении усопших родственников. Неплохая перспектива с точки зрения людей, веривших в такую возможность.

Человеческие жертвы, в том числе дети, приносились не только Велесу – богу с неоднозначной репутацией, но и, например, Мокоши с Ладой. Но это не означает, что предки русичей были излишне кровожадными. Через этап принесения в жертву людей проходили многие (если не все) древние религии. Языческие боги славян были не кровожаднее богов прекрасной Эллады, а уж про ацтеков и говорить не приходится! Удивления достоин тот факт, что в Мезоамерике вообще кто-то выжил с их подходом к богослужению.

Летом эстафетная палочка ответственности за хороший урожай переходила к одному из особо почитаемых богов – КУПАЛЕ, праздник которого приходился на день летнего солнцестояния. Юный и прекрасный, в венке из цветков-купальниц он шел по земле с плодами и цветами в руках, и легкий ветерок колыхал его одежду. Его культ был во многом связан с огнем. Во время празднования Купалы молодежь танцевала, водила хороводы и прыгала через очищающий огонь костров – чем выше прыгнешь, тем больше удачи будет у тебя в грядущем году. Тогда же сжигалось чучело Купалы. Затем, на рассвете участники праздника шли на реку для обязательного традиционного омовения. Недаром же бога зовут Купала – от слова «купать»! Так в образе этого бога слились огонь и вода, небесное и подземное, Правь и Навь. А где Навь засветилась, так обязательно происходят чудеса. Вот и в ночь на Купалу растения обретали самую большую силу и зацветал даже папоротник, чей цветок открывал нашедшему клады