Измена. Ты нас предал, Дракон! - София Руд
Киваю и не могу найти слов, чтобы выразить медведю благодарность. Сердце рвется на части.
Хозяин уходит под навес, заверяя, что в шкуре медведя холод не страшен, а я Дэрилом забираюсь в постель.
Долго не могу сомкнуть глаз, думая обо всем, что происходит. О том, сколько людей пошли против моего мужа. Стелла – моя кровь, моя сестра. Я бы сделала для нее то же самое. Но зачем такие проблемы медведю? Мог ведь выдать меня, но собирается помочь….
Едва солнце касается горизонта, мы покидаем хижину. Хозяин дома велит мне взять ремни и обращается в медведя. Забираться на огромного зверя страшно, но оставаться здесь нельзя. Проверяю, крепко ли повязан на спине узел, держащий ребенка в коконе на моей груди. Точно не развяжется.
Забираюсь, и как только медведь набирает ход, цепляюсь в ремни так, что пальцев не чувствую. Со времен и попу тоже. А вот Дэриэлу хорошо, он то гугукает, то спит. Качельки.
Благодаря косолапому, мы добираемся к избушке за полночь. В окне горит свет. Вижу там Стеллу и хочу со всех ног бросится к ней, но медведь одним движением велит отступить.
Что? Почему?
В этот самый миг дверь открывается, и я ахаю, видя на пороге Рида. Сердце застывает, и я вся обращаюсь в камень. Лорд смотрит куда-то вдаль, а затем в секунду, будто почувствовав, переводит взгляд на меня….
Глава 12. Погоня.
О боги! Нет!
От одного взгляда на лицо мужа, внутри все умирает, болезненно возрождается и вновь горит до тла.
На секунду в голове возникает мысль, что Рид не увидит нас точно так же, как и стражники в хижине медведя, но в этот раз все не так.
Взгляд мужа вспыхивает, когда он узнает меня, я тут же прижимаю к себе сына и пячусь.
– Мэл, стой!
Всего два слова.
Как выстрелы.
При том в самое сердце.
Нет. Нельзя его слушать! Нужно бежать…
– Я просто хочу поговорить!
Этот голос проникает под кожу, разрывает душу и плоть. Творит невыносимую боль.
Я даже не могу дышать. Изнываю, как одна большая рана, а не человек.
Но хуже всего, что в этот момент на секунду я теряюсь, но опускаю взгляд на сына, и перед глазами вновь встаёт та адская картина, когда Рид предал нас. Дважды!
“- Рид думал избавиться от тебя после родов, а мне так не хотелось ждать, “ – звенит эхом проклятый голос Тильды, и пламя ярости окутывает меня с головой.
– Ни за что, предатель! – вырывается стон боли, и я срываюсь с места. Бегу прочь в кромешной темноте.
Медведь догоняет, ревет, указывая лапой на свою спину.
Я проверяю, надежно ли закреплен малыш. А затем выполняю приказ и прижимаюсь к медведю максимально близко, чтобы Дэриэла не качало.
Зверь набирает ход, ветер режет кожу, но я в ужасе осознаю, что как быстро бы мы не бежали, дракон нагонит нас. У него крылья и… стражники?
Слышу голоса. Нас преследуют. На глаза наворачиваются слезы. Еще один порыв ветра касается кожи сквозь платье. В этот раз дует не спереди, а сверху. Над нами мой муж в своем втором обличии.
Медведь рычит, но не сдается, забирается в лес, где ветви погуще. Они хлещут по моим плечам и голове, но Дэриала, слава богам, не касается ни одна. Но малыш просыпается и истошно плачет.
Я не знаю, что мне делать. Голоса преследователей становятся все ближе, и вдруг все неожиданно стихает. Ни стражников, ни дракона, что только что парил прямо над нашими головами.
Что произошло? Мы оторвались?
Медведь замедляет темп, но не останавливается. Идет в темноте еще неизвестно сколько времени, и от спокойного покачивания Дэриэл успокаивается.
Мы делаем привал. Зверь кивает мне в сторону одного из узлов. Я тут же подаю ему одежду и отворачиваюсь.
Пока он приводит себя в человеческий вид, тихонько качаю сына, и он сладко засыпает.
– Холодно? – спрашивает медведь, и я только сейчас понимаю, что меня всю трясет.
– Это от волнения, – говорю я потому, что знаю, что пожитков у нас не много.
Однако медведя это не останавливает, и он отдает свой камзол нам с малышом.
– Спасибо, – шепчу медведю сиплым голосом, а в носу опять начинает щипать. – И за одежду и за спасение.
Хмыкает, делая вид, что оно того не стоит.
– Почему вы мне помогаете? – тихо шепчу я, ибо сколько бы не думала, не могу найти этому объяснения. Это ведь опасно.
Медведь отвечать не спешит. Грузно садится на витиеватый корень, выступающий из земли, и опускает локти на колени.
Кажется, зря я спросила….
– Потому что своих жену и сына я не уберет, – говорит медведь, и сердце обрывается.
Точно зря. Мне бы его благодарить и делать что угодно, чтобы отплатить за доброту, а я задела старую рану. Незажившую рану.
– Есть хочешь? – спрашивает он, шмыгая носом и принимается копаться в узле.
Меня тошнит после погони, но отказываться не смею. Понимаю, что таким образом он хочет уйти от темы.
– Пить, – шепчу я, и тут же получаю погнутую алюминиевую фляжку.
– А твой муж не промах, – вдруг говорит медведь, и я чуть ли не давлюсь водой. – Погони на редкость хорошо организовывает.
– Но мы ведь оторвались? – шепчу я и теперь уже сомневаюсь в этом. Душа, еще не успевшая успокоиться, вновь воет волком на луну.
– Они перестали преследовать, – сообщает медведь и хмурится.
– Перестали? Почему?
– И мне интересно, – хмурится он. – Та девица в окне, она кто?
– Моя сестра, – шепчу я, чего уж теперь таить. – С ней я должна была встретиться, но они, видимо, поймали ее….
От этой мысли по телу расползается страх.
– Ей ведь ничего плохого не сделают? – с надеждой спрашиваю я, утешая себя тем, что Стелла не выглядела испуганной или замученной. Может быть, ей удалось как-то выкрутиться или пойти на сделку?
– Не похоже, что твоя
