Время тьмы - Майкл Коннелли

— Л-Т, — спросила Бэллард. — Что у нас происходит сегодня вечером в большом плохом городе?

— Ничего, — ответил Ривера. — На западном фронте все спокойно.

Ривера всегда использовал эту фразу, как будто Голливуд находился на окраине города. Возможно, ночью это было справедливо, поскольку богатые кварталы на западе обычно становились тихими и безопасными. Голливуд был западным фронтом. Большую часть вечеров Бэллард терпеть не могла слышать, как он говорит, что все тихо, потому что она искала дело или что-то еще, к чему можно было бы присоединиться. Но не этой ночью. У нее была работа.

— Я буду в детективном отделе и на своем ровере, — сказала она. — У меня есть дополнительные сведения о вчерашних проделках. Ты не видел Спеллмана поблизости?

— Сержанта Спеллмана? — переспросил Ривера. — Он в соседнейкомнате.

Бэллард отметилась на часах на выходе из дежурной части и направилась в главный коридор. Она спустилась в следующий кабинет, который неофициально назывался кабинетом сержанта, потому что это было место, где начальники могли отделиться ото всех, чтобы звонить, писать отчеты или решать, стоит ли увольнять офицеров за нарушение процедуры.

Спеллман был один в комнате и сидел за длинной стойкой, просматривая видео на своем ноутбуке. Он сразу же закрыл ноутбук, когда вошла Бэллард.

— В чем дело, Бэллард?

— Не знаю. Пришла узнать, что происходит, и посмотреть, не всплыло ли что-нибудь по моему делу в Делл.

Выглядело так, как будто он просматривал запись с камеры слежения за приближением к припаркованной машине. Это было частью его работы, поэтому то, как быстро он закрыл ноутбук, заставило Бэллард подумать, что то, что было снято на камеру, было одним из двух вариантов: применение силы или секс — и то, и другое могло произойти на любой дороге или стационарной автомобильной остановке.

— О, да, забыл тебе перезвонить, — сказал Спеллман.

— На перекличке стало суматошно, потому что к нам пришли сотрудники Отдела нравов для сбора информации, а потом мне пришлось выводить людей на улицы. Но я поймал Вителло и Смоллвуда в комнате комплектации, прежде чем они ушли. Прошлой ночью у них не было ничего примечательного. К тому же, они вместе были выведены из зоны в резерв.

— Хорошо, — сказала Бэллард. — Спасибо, что спросил.

Она повернулась и направилась к выходу из комнаты. Она была маленькой и душной и пахла одеколоном, которым пользовался Спеллман.

Бэллард проделала долгий путь обратно в детективный отдел, чтобы ей не пришлось снова проходить через дежурную часть. Она поняла, что для Риверы "с глаз долой" означало "из сердца вон". Вернувшись к столу, который она позаимствовала, она достала записную книжку, открыла свой ноутбук и вызвала файлы по делам Полуночников. Она нашла номер сотового первой жертвы, Роберты Кляйн, и позвонила по нему. Ожидая ответа, она посмотрела на часы на стене над экранами телевизоров. Она написала 9:05 вечера на странице в блокноте, чтобы они были у нее, когда она обновит хронометр. Роберта Кляйн сняла трубку после шестого гудка.

— Привет, Бобби, это детектив Бэллард из Голливудского отдела.

— Ты их поймала?

— Нет, пока нет, но мы работаем над делом — даже в праздничный день. Извини, что звоню так поздно.

— Ты напугала меня. Я подумала: "Кто мне сейчас звонит?"

— Мне жаль. Как у тебя дела?

— Нехорошо. Я ничего не слышу от вас, люди. Я не знаю, что происходит. Мне страшно. Я продолжаю думать, что они могут вернуться, потому что полиция Лос-Анджелеса не может их поймать.

Бэллард снова почувствовала раздражение из-за Лизы Мур.

Случаи сексуального насилия требовали, чтобы жертв сопровождали и информировали.

Их нужно было держать в курсе, потому что чем больше они знали о том, что делает полиция, тем в большей безопасности они себя чувствовали. Чем в большей безопасности они себя чувствовали, тем больше вероятность того, что они будут сотрудничать. В деле об изнасиловании сотрудничество может означать, что вы будете смотреть в лицо нападавшему на опознании или в суде. Это требовало мужества и поддержки. Это была просто еще одна ситуация, которую Лиза упустила. Это было ее дело. Бэллард была всего лишь ночным детективом — она не была ведущей. Видимо, до сих пор.

— Что ж, я обещаю, что мы занимаемся этим делом полный рабочий день, и именно поэтому я звоню, — сказала Бэллард.

— Я ушла с работы, — сказала Кляйн.

— Что ты имеешь в виду?

— Я уволилась. Я не хочу выходить из дома, пока их не поймают. Я слишком напугана.

— Ты встречалась с кем-нибудь из психотерапевтов, о которых мы тебе говорили?

— Я ненавижу копание. Я перестала ходить. Это так безлично.

— Ну, я думаю, тебе стоит пересмотреть свое мнение, Бобби. Это может помочь тебе пережить это время. Я знаю, что это тяже...

— Если ты их не поймала, зачем ты мне звонишь?

Было ясно, что Кляйн не было интересно слушать, как психотерапевт на экране компьютера может помочь ей пережить темные часы.

— Бобби, буду с тобой откровенна, потому что знаю, что ты сильная личность, — сказала Бэллард. — Нам нужно переориентировать расследование, и нам нужна твоя помощь в этом.

— Как? — спросила Кляйн. — Почему?

— Потому что мы рассматривали это дело с точки зрения района. Мы думали, что эти люди сначала выбрали район, а затем искали в нем жертву — потому что там был легкий и быстрый доступ внутрь и наружу.

— А это не то, что произошло?

— Ну, мы думаем, возможно, всё это было нацелено на конкретную жертву.

— Что это значит?

Ее голос стал немного пронзительным, когда она начала понимать.

— Возможно, их пути пересеклись с тобой по-другому, Бобби. И нам нужно…

— Ты хочешь сказать, что они выбрали именно меня?

Раздался резкий крик, напомнивший Рене о тех случаях, когда она нечаянно наступала на лапу своей собаке.

— Бобби, послушай меня, — быстро сказала Бэллард. — Бояться нечего. Мы действительно не думаем, что они вернутся. Они пошли дальше, Бобби.

— Что это значит? — спросила Кляйн. — Есть еще одна жертва? Ты это хочешь сказать?

Бэллард поняла, что весь разговор ускользнул от нее. Она должна была направить его в нужное русло или закончить и перейти к следующей жертве, используя все, чему она научилась, неправильно отреагировав на этот звонок, при следующем.

— Бобби, мне нужно, чтобы ты успокоилась, и чтобы я могла поговорить с тобой и рассказать,