Гадюка - Джон Вердон

— Бардак, который я, значит, устроил? Он повернулся, сжимая колун, как дубину. — Проблема — в том, что устроил он. Время в мусор!

—Берт, из-за твоего ора и брани у Колсона снова чуть не случилась беда!

—Ты что несёшь?

—Ты настолько глухой, что не услышал удара?

Держа полено, он приблизился. — Какого удара?

— Он врезался в дерево и задел машину этого господина. Колсон мог погибнуть!

Он настороженно перевёл взгляд на Гурни. — Врезался? Где? Как?

Гурни спокойно: — В конце подъезда. Шёл слишком быстро, занесло, отлетел от большой тсуги, задел мой бампер и умчался.

Берт кивнул медленно. — То есть… серьёзного ущерба нет. Дерево — не в счёт. Он шагнул к машине Гурни, осмотрел бампер. — Пятнышко. Капля полироли — и…

Жена перебила: — Не в этом суть, Берт! Твой гнев выталкивает его отсюда пулей. Не в первый раз, да?

Он фыркнул: — Ни при чём. Чепуха. Он бежит от реальности. У парня аллергия на правильный путь. Скажи «океан — синий», он скажет «чёрный». Скажи «чёрный» — ответит «фиолетовый». Скажи как надо — сделает наоборот. Специально всё портит.

— Тебе в голову не приходило, что наставлять можно иначе, чем клеймить собственного сына «тупым идиотом»?

Берт оскалил пожелтевшие зубы: — Ещё повезло, что так. После всех проблем, что он нам создал, и денег, в которые обошёлся!

Она посмотрела на него — её огромные близорукие глаза выражали предупреждение.

Он покачал головой, вытер рот грязной красной ладонью. Моргнул, откашлялся, повернулся к Гурни с подозрением: — Так-с, эта маленькая история у выезда… это между вами и Колсоном. Нас не касается.

Гурни пожал плечами: — Как скажете.

— Он должен отвечать. Поцарапал вашу машину — пусть платит. Лихачей — в суд. Скажи, нужен новый бампер. Может, фара. Тысяча — минимум. Воспитание долларом. Сам платит.

— Вообще-то я здесь не за этим.

Оба посмотрели на него пустовато.

— Я расследую происшествие на дороге позавчера.

Глаза Норы вспыхнули интересом.

Муж замотал головой: — Мы ничего не знаем.

— Но ведь понимаете, о чём речь?

— По радио Харбейна вчера что-то болтали — про столкновение, может, «дорожную ярость»? Мы не слушали. Рассказать — нечего. Зря приехали.

За этой позицией мог стоять обычный страх перед любым, что связано с полицией, или нечто большее. В любом случае, спорить сейчас — ошибка.

— Ваш сын живёт здесь?

— Нет, — в голосе Берта прозвучала тень гордости.

— У него квартира в Харбейне, — с вызовом добавила Нора, будто это было достижение. — Могу дать адрес. Пойдёмте, запишу.

Муж насупился, глянул на неё, повернулся и пошёл обратно к поленнице.

Берт и Нора были из тех пар, что обожают препираться при свидетелях — будто так набирают очки в бесконечной брачной войне. Гурни подозревал: предлагая адрес сына, Нора хочет увести его в сторону, чтобы высказать своё — без зрителей. Он последовал за ней к хижине.

Она выглядела слегка разочарованной, когда он остался на крыльце, пока она ушла внутрь. Через минуту вернулась с листком. Тонкий пушистый ореол обрамлял её небрежный узел волос.

— Сэр, я хочу извиниться за Берта. Жаль, что вам пришлось это видеть. Но, возможно, теперь вы чувствуете, каково Колсону всю жизнь. У Берта есть два способа — по-его и неправильно. Он не видит собственной слабости, понимаете?

— Понимаю.

— У Колсона есть потенциал. Таланты. Голова. Но ему нужно правильное руководство, а не постоянное унижение от отца. Её голос стал почти шёпотом. — Особенно теперь, когда он бросил наркотики. Любой стресс может швырнуть его назад.

Она посмотрела на листок. — Потому я оставила здесь свой номер рядом с адресом Колсона. Во что бы ни встал ремонт бампера — позвольте оплатить мне… Голос затих. Она протянула бумажку.

Он убрал её в карман. —Когда я упомянул происшествие — а ваш муж заявил, что вы ничего не знаете — у меня сложилось впечатление, что вы с ним не согласны. Верно?

— Я просто знаю, что слышала. Берт туговат на ухо. Но дело не только в ушах — в гордыне. Если он чего-то не слышал, значит, «этого не было». Колсон что-нибудь рассказывал, а Берт настаивал, что «никогда не говорил». Называл собственного сына лжецом — в упор.

— По поводу того случая на дороге, Нора — что именно вы слышали?

— Звук, похожий на удар — как при столкновении. Я копала ямку под картошку. Сказала Берту: «Господи, что это было?» Он сказал, что «ничего не слышал». Я подумала, если он этого не услышал, то и трубы Страшного суда пропустит.

— Ещё что-то?

— Выстрелы. В Харбейне у моих братьев было полно оружия — палили с утра до ночи. Эти звуки не спутаешь. Пистолет. Крупнее, чем двадцать второй.

Гурни улыбнулся с уважением: —У вас отменный слух.

— Может, Бог дал его мне — зная, что у Берта слуха нет.

— Выстрелы были из одного ствола?

— Похоже. Во всяком случае, калибр один.

— Интервал между выстрелами?

Она поджала губы, сосредоточившись: — Минута. Максимум две.

— А после удара?

— Первый выстрел — примерно через минуту.

— То есть сначала — удар. Через минуту — выстрел. Ещё через минуту—две — второй. Я верно уловил?

— Только первым был не удар. Первым был мотоцикл.

— Мотоцикл?

— Да. Он пробирался через лес к дороге.

— Вы видели?

— Слышала.

— Когда вы говорите “через лес”…

—Знаю звук. По асфальту — ровный вой. В лесу он то взвинчивается, то падает — потому что водитель переключает передачи.

— У ваших братьев были мотоциклы?

Она покачала головой: — Нет. У парня из кемпинга раньше был. Носился целыми днями — как бешеный. С ним что-то было… не так.

— Вы о кемпинге у дороги?

Она кивнула.

— И у парня сейчас нет мотоцикла?

— Он был сыном прежнего хозяина. Его давно нет. Хозяин продал дело, управляющая новая женщина. Иногда туристы привозят свои.

— Итак, вы слышали мотоцикл — как он пробирался через лес — ещё до аварии. За сколько?

Она пожала плечами: —Минут за пятнадцать—двадцать.

— И не было звука отъезжающего мотоцикла до…?

— До второго выстрела. Сразу после него — уехал.

— Почему не позвонили в полицию?

— Берт говорит: сунешь нос — его