Как есть и продолжать худеть. Здоровое питание на практике - Эндрю Дженкинсон

Часть I

Тело

Как мы адаптируемся к современным продуктам питания Глава 1

Школа диет

Понимание контроля веса

10-я операционная больница Университетского колледжа Лондона, январь 2023 года

Мистер Джонсон весил около 150 кг. Он сказал мне, что всегда был полным, но не мог похудеть, выполняя указания различных диетологов, нутрициологов, фитнес-инструкторов и лайф-коучей, которых он посещал в прошлом. У него недавно диагностировали сахарный диабет, и он решил обратиться в мое отделение бариатрической хирургии в больнице Университетского колледжа Лондона. Теперь его полуобнаженное тело тщательно готовили к операции.

Все мышцы пациента были парализованы инъекцией кураре.

Кураре – древний растительный яд, который использовали жители амазонских джунглей в своих дротиках для охоты.

Из-за паралича он не мог самостоятельно дышать и был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких через трахеальную трубку. Мехи аппарата издавали успокаивающий звук, за которым следила моя подруга Уинт, анестезиолог. Она ввела форму снотворного (то же вещество, которое преступники подсыпают на свиданиях), чтобы все воспоминания об этом событии стерлись. Зная о предстоящей боли, она ввела ему большую дозу обезболивающего.

Он лежал на операционном столе с вытянутыми и разведенными ногами и руками, словно был в процессе прыжка. Я вспомнил знаменитый эскиз «Витрувианского человека» Леонардо да Винчи, но передо мной был очень крупный современный мужчина. Пока персонал привязывал руки и ноги пациента к операционному столу мягкими креповыми повязками, я, стоя между его ног, взял пульт дистанционного управления и нажал кнопку «Обратный Тренделенбург». Стол зажужжал, после чего мистер Джонсон был поднят под углом 45 градусов и развернут лицом ко мне. Большой телевизионный монитор, прикрепленный к шарнирному металлическому рычагу, опустился до удобного положения чуть ниже моего уровня глаз и приблизительно в метре от меня.

Лиз, старшая операционная медсестра, вкатила тележку со скальпелями, зажимами, трубками и проводами, которую она поставила рядом с мистером Джонсоном. Затем она приступила к нанесению ярко-оранжевого кожного дезинфицирующего средства на округлый живот пациента. Потом зажглись хирургические светильники, которые ярко озарили операционное поле, и зеленые стерильные простыни были помещены на туловище и ноги мистера Джонсона таким образом, чтобы единственной видимой кожей был оранжевый люминесцентный квадрат на животе. Пришло время действовать, сосредотачиваться и оперировать. Я направился к раковине, чтобы вымыть руки.

Когда я надел халат, перчатки и маску, все было готово. Я встал между ног мистера Джонсона и поднес острый хирургический скальпель к коже на его животе. «Можно начинать, Уинт?» – спросил я. После ее кивка сияющее лезвие сделало 12-миллиметровый разрез на коже, из которого пошла здоровая ярко-красная кровь. «Троакар, пожалуйста», – Лиз подала мне прозрачную пластиковую трубку с заостренным концом, который напоминал кончик затупившегося карандаша. Я поместил тонкий хирургический телескоп (инструмент, передающий изображения от цифровой камеры на телемонитор во время операции) в пластиковую трубку и ввел заостренный конец в кровоточащий разрез, сделанный мной в животе мистера Джонсона. Посмотрев на монитор, я увидел, что мы находились на уровне желтого подкожного жира. На этом этапе я стал осторожно проникать через брюшную стенку мистера Джонсона с помощью похожего на карандаш приспособления, надавливая на него своим весом, прокручивая его и вонзая острый конец вглубь тканей. Если бы он не подписал согласие на это, меня бы привлекли к уголовной ответственности. В данном случае нападение с ножом было согласованным и контролируемым и каждый слой брюшной стенки – жир, фасция, мышцы, жир – был виден мне на экране, пока троакар благополучно проникал в брюшную полость.

Процедура, которую я собирался провести, должна была изменить жизнь мистера Джонсона. Через год после хирургического удаления большей части его желудка он будет весить 90 кг, у него пройдет сахарный диабет, он не будет испытывать голода и жаждать вредных продуктов, а его самооценка и качество жизни неизмеримо повысятся.

Я сделал четыре маленьких разреза на коже и ввел в брюшную стенку еще четыре похожих на карандаш троакара. Через один из троакаров была введена трубка, по которой диоксид углерода поступал в живот. Когда в брюшную полость мистера Джонсона поступило достаточно газа, его живот раздулся так, что снаружи был похож на живот беременной женщины перед родами. Внутри газ создал пространство, чтобы мы могли четко видеть органы и проводить операцию. Затем хирургические светильники выключили и операционная стала похожа на темный кинотеатр. Четкие цифровые изображения внутренностей мистера Джонсона светились на мониторах по всему помещению; воцарилась тишина, только сердечный монитор пищал.

У нас были зрители: два молодых студента-медика, наблюдавшие за процессом с того момента, как мистера Джонсона привезли в операционную. С тех пор как я был на их месте, прошла половина моей жизни, но я знал, что они одновременно взволнованы и напуганы. Я хотел убедиться, что они запомнят этот опыт и извлекут из него уроки. Я начал с того, что навел камеру на фиолетовую увеличенную печень мистера Джонсона. «У 20 % людей с ожирением такая печень. Это связано с избыточными накоплениями жира и сахара и может привести к воспалению, а в будущем и к циррозу». Я развернул камеру на сальник, блестящий воспаленный желтый жир, свисающий, словно фартук, с толстой кишки, а также на селезенку, пульсирующую, как потенциальный сосудистый взрыв, и большой розовый желудок.

«Эта операция называется рукавной гастрэктомией, – сказал я студентам. – По сути, мы собираемся удалить от двух третей до трех четвертей его желудка». Они внимательно смотрели на монитор, когда я указывал на значительную часть желудка, которую мы собирались удалить. «Вместимость желудка уменьшится от размера дыни до банана[2], от пары литров до 200–300 кубических сантиметров… Но я хочу задать вам вопрос: почему этому мужчине вообще делают эту операцию? Почему он не может просто сесть на диету и больше двигаться?»

«Возможно, он пытался, но ему не хватило силы воли, чтобы похудеть на диете?» – ответил один. «Может, у него зависимость от еды?» – предположил второй.

Лептин: гормон полноты

«Разве вам ничего не рассказывали о лептине?» – поинтересовался я. После долгой паузы один из студентов медицинской школы ответил: «Ах да! На одной из лекций его упоминали. По-моему, он вырабатывается жировыми клетками и влияет на аппетит, но это все, что нам рассказывали». Я молча покачал головой. К