Гадюка - Джон Вердон

— Отец был яростным алкашом. Терроризировал всех. В шестнадцать я сломал ему челюсть. Потом почти не общались. Через год мать развелась. Когда я уже служил в полиции штата, позвонил его домовладелец. Четыре дня как труп, в ванной, лето. Черви — в работе. — Он резко мотнул головой, будто отгоняя образ, и поманил официантку, что как раз несла вафли соседям.

Та подошла — румяная улыбка «фермерской девчонки»:

— Чем угостить вас в это чудесное утро, джентльмены?

— Мухобойкой, — сказал Хардвик.

— Простите?

Он указал на окно.

— Не уверена, что у нас есть мухобойки… они вам не помешают. Они просто пытаются выбраться. — Её смутило и сама тема.

Хардвик глянул пристально:

— У вас особые чувства к мухам?

— Подумайте, что у меня странная семья.

— Поверю, — сухо ответил он.

Она наклонилась, сбавив голос:

— Брат держал их как питомцев. Отцу это мозги выжигало.

Хардвик без выражения посмотрел на неё.

— Мисс! — позвал кто-то через два столика, и она ускользнула.

— Отцы и дети, — пробормотал Гурни. — Тема постоянно возвращается. Каждый раз, когда я пытаюсь её отмахнуть — она тут как тут.

— Что за чушь?

— Думаю о Ленни и Сонни Лерманах. О Зико Слейде и его юном прихлебателе, для которого он — «отец», а родного тот ненавидит так, что имени не выговорит. Вчера я поехал на Блэкмор за интервью и случайно наткнулся на семейную перепалку — ровно между отцом и сыном.

Он осёкся — мысли сделали круг к собственной отцовской несостоятельности и смерти четырёхлетнего Дэнни, терзающей его больше двух десятилетий.

Хардвик всмотрелся:

— «Отцы и сыновья» — это теперь твоя тема?

— Она лезет в глаза.

— Любая фигня напомнит другую фигню, если захочешь. Факты — вот что важно. Темы — пустое.

Гурни понимал ловушку: выбрать «сквозную идею», затем подтягивать под неё выборочные факты. Так строят любой безумный конспирологический «нарратив». Время сменить пластинку.

— Вчера ты назвал работу полиции по Блэкмору «трэшом с ножами». Давай подробности.

— Это трэш, где каждый — с ножом и своей повесткой.

— Я слушаю.

Прежде чем он начал, вернулась официантка. Хардвик, едва глянув в меню, заказал четыре яйца, двойную порцию сосисок, картофельные оладьи и кофе. Гурни — вестерн-омлет, тосты, кофе. Она умчалась, и Хардвик продолжил:

— Источник — мой контакт в местной полиции. Объективность — под вопросом, держи в уме. Начнём с Дейла Магнуссена — он формально ведёт отчёт по Блэкмору. В своём рапорте зафиксировал интерпретацию: «дорожная драка». Как большинство пишущих отчёты, он прилип к первому впечатлению мёртвой хваткой. Плюс твоя репутация нью-йоркской «звезды» ему, мягко говоря, не зашла. В итоге он упрётся в свою версию, где стрелок — ты.

Гурни почувствовал, как знакомо это раздражение Магнуссена — не сюрприз.

— К счастью, — продолжил Хардвик, — не все поют с ним унисоном. Судебный криминалист из их группы нашла на борту эвакуатора пороховой налёт, соответствующий выстрелу с дистанции около двух метров — когда грузовик стоял — и, вероятно, с точки выше уровня водителя в другой машине. Чтобы быть стрелком, тебе пришлось бы выбраться после удара о пень, подойти к эвакуатору, выстрелить в Сонни, вернуться за руль — и уже там потерять сознание. Сценарий — маловероятный.

— И это не охладило пыл Магнуссена?

— У упёртых мыслей не бывает. Но не только криминалист сомневается в дорожной разборке. Судмедэксперт, исходя из угла входа пули, согласился: стрелок стоял рядом с грузовиком. И наконец, врач в больнице сказал, что место твоей ЧМТ не соответствует фронтальному удару. Он не озвучил «мешок с песком сбоку», но намёк — в ту сторону.

Слова прозвучали как облегчение, сдержанное, но ощутимое.

— Это согласуется с тем, что я узнал от двух женщин, живущих возле места, — сказал он. — Нора Рамстен: звук мотоцикла, затем два выстрела. Тесс Ларсон: гость, который оставил следы до точки, и отправил её в Харбейн за липовым рецептом.

— Иными словами, — подытожил он, — у Страйкер не так уж много логики для атаки на меня.

— С точки зрения логики — да. Но логика, Шерлок, сейчас не рулит. По словам моего парня-аналитика, Страйкер — хищник: мозгов и амбиций хватит, чтобы быть опасной. Любое развитие по Блэкмору, грозящее шевельнуть дело Слейда, для неё — угроза карьере. Это обвинение — большая победа в округе, где преступность чаще — про писающих под забором пьяниц. Увидит в тебе риск — будет искать, чем тебя оскопить.

Облегчение ускользало.

— Пока не забыл, — продолжил Хардвик, — ответы на пару твоих вопросов. Эвакуатор, что в тебя врезался, объявили угнанным в тот же день. Зарегистрирован на ООО «Top Star Auto Salvage» — владелица Шарлин Веско. А звонок, по которому тебе назначили встречу в Харбейне, — с предоплаченного телефона, который молчит и до, и после. Плюс география: адрес «утилизации», вышка, с которой звонили, и магазин продуктов Бруно Ланке — всё в радиусе мили друг от друга, в грязноватом Гарвилле, по эту сторону от Олбани. — Он прищурился. — Ты не удивлён.

— Нет.

— Потому что у тебя в голове уже чертёж?

— Скорее, фрагменты начали складываться.

— Гляди аккуратнее, как кладёшь фрагменты. Иначе картинка поплывёт.

Гурни промолчал. Цинизм Джека — привычен. И часто — в точку. Они на минуту умолкли; официантка принесла завтрак, быстро сгрузила тарелки и ушла.

Когда Гурни доел омлет, аппетит иссяк. Он положил вилку, отодвинул тарелку на дюйм.

Хардвик посмотрел пристально:

— Что ты скрываешь?

— Мадлен хочет, чтобы я всё бросил.

— Возможно, это знак.

Это удивило Гурни: Хардвик редко звучал в унисон с Мадлен.

— Ты серьёзен?

— Чего ты, чёрт возьми, ищешь? «Истинного убийцу» Ленни? «Истинного убийцу» Сонни? «Оправдание» мерзавцу Слейду? А если ты вытащишь Слейда — а он действительно отпилил голову Ленни?

— К чему ведёшь, Джек?

— К тому, что ты несёшься вслепую. Не знаешь, куда, за кем, по какой дороге. И по пути маршируешь по минному полю. Безголовый кролик, удар по голове, грубая подстава в убийстве, на пределе жена, злобная окружная — и чёрт знает, что дальше.

— И что?

— А то, что, может, умнее всего — выйти из этой игры. И — сейчас.

41.

Небо было той самой пронзительно-синей окраски, что порой сопровождает