Перстень Мораны - Александра Кармазина

А если им удастся выбраться живыми, что сказать их родителям? Как объяснить матери, что ее сын замерз насмерть среди лета? Как хотя бы на сотую долю умалить ту боль, что разорвет материнское сердце, когда все откроется? Столько вопросов…

— Эй! — в кабинет заглянул Витольд. — Хватит шушукаться. Идите в гостиную. Мы не закончили.

Устало закрыв глаза и растирая переносицу, Долинская кивнула. Конечно, упиваться своими проблемами иногда даже приятно, но нет у нее такого права. Все сейчас в незавидном положении и с этим нужно что-то делать. Когда Кира подняла ресницы, в дальнем углу кабинета заметила объемную тень — четкий силуэт, чью голову скрывал широкий капюшон.

— Иди, Сереж, — повернулась она к Краснопольскому. — Я успокоюсь и тоже присоединюсь к вам.

— Как ты? — участливо заглянул он ей в глаза. — Все будет нормально, слышишь? Я не оставлю тебя одну — с этим жнецом, Мораной и всем, что там еще есть.

— Я буду в порядке, — через силу улыбнулась Долинская, а на самом деле хотелось волком выть. — Иди, иди…

И лишь когда за Краснопольским закрылась дверь, она смогла дать волю слезам и эмоциям. Обещая ему прийти в себя и успокоиться, Кира уже не помнила себя от отчаяния. И самым страшным было то, что ее никто не мог понять. Даже какой-то части того, что на самом деле происходит, как сомнения и неизвестность грызут душу, как разрывается сердце при одной только мысли, что уже ничего не исправить.

Сергей считал, что в этой ситуации еще можно отыскать какие-то намеки на свет и надежду. Он так верил в это, что почти заразил этой верой и Киру. На какие-то минуты, пока велся разговор… Но именно сейчас, оставшись в одиночестве, Долинская вернулась к мысли о том, что все уже предопределено.

Сделав глубокий прерывающийся вдох, она увлажнила пересохшие губы. Взглянув туда, где пару минут назад видела давно примелькавшуюся черную мантию, встретила взгляд безумно прекрасных в своей жуткости глаз. Большие, красивого разреза, насыщенного черного цвета, почти лишенные зрачка, окруженные длинными густыми ресницами, горевшие участием и пониманием — взгляд, который следил за ней уже не первый год. Раньше этот взгляд пугал до чертиков, но сейчас все было по-другому. Не в данный момент, а последние несколько недель.

— Кто это будет? — прошептала Кира, чувствуя, как глаза наполняются жгучими слезами. — Кого ты заберешь вместо него?

— Зависит только от тебя, — склонил он голову, выступая из сероватого мрака плохо освещенной комнаты.

За окном сгущались сумерки, а свет Кира и Сергей не включали.

— И это тоже? — с болью выдохнула она. — Не много ли мне одной?

— Если ты скажешь не трогать никого из оставшихся, я не стану.

— А как же Морана?

— Плевать на Морану.

Глава 45

— Если каждая внеурочная жатва приурочена к какому-то стихийному бедствию или болезни, — говорил Иван, когда Кира вернулась в уютную гостиную, — то, что не так с этой?

Долинская остановилась на пороге комнаты и принялась наблюдать за происходящим. Суть вопроса Ивана была проста и очень логична. Согласно записям в манускрипте, который принес Витольд, так и было. Внеплановая жатва всегда совпадала с чем-то таким, что становилось причиной массовой гибель людей. Скорее всего, так случалось потому, что богиня смерти должна была в короткий срок собрать довольно емкий урожай душ. Именно поэтому она вызывала, например, землетрясение или нечто похожее.

— Да, — кивнула Забельская. — Ведь все спокойно? Не было ничего похожего?

— Я бы не была так уверена в этом, — возразила Дарья. — А как же внезапная вспышка коронавируса*?

— Но если жатва началась только с нашим приездом, то… — Кира замолчала, не понимая, как связать то, о чем говорила Дарья и происходящее здесь и сейчас.

— Чтобы жнецу была работа, подготовка начинается задолго до начала, — сказал Велес, поправляя закатанные до локтя рукава рубашки. — А если речь о новорожденном, то все более, чем логично. Люди успеют напитаться страхом и непониманием, а потому, сраженные болезнью, погибнут не только в физических, но и моральных мучениях. Такие души особенно ценны, поскольку несут мощный заряд энергии.

— Значит, «корона» — это и есть жатва? — предположила Вика, называя пандемию общепринятым в народе термином.

— Не факт, но очень похоже, — кивнула Дарья.

— Что мы можем, Велес? — обратился к богу Витольд, когда с методом жатвы все было выяснено.

— На самом деле, достаточно, чтобы рассчитывать на успех, — обнадеживающе проговорил бог. — Сейчас почти конец лета, июль закончился, считай, — указал на календарь, где значилось тридцатое число.

— Почему Морана выбрала именно это время года для своего мероприятия? — поинтересовалась Илона, которая сидела на колене Богдана. — Не логичнее ли ей было провести все это зимой? Ведь именно в зимние месяцы она сильнее всего.

— Верно, — кивнул Велес. — Именно это и говорит о том, что жатва — способ рождения нового жнеца, как я считаю. Плановые жатвы, которые требуют сил и внимания Мораны, она проводит именно зимой.

— А если она хочет возвысить уже существующего жнеца? — с надеждой спросила Кира.

— Для всего, что касается жнецов, подойдет любое время года, — взглянул на нее Велес.

В глазах бога Долинская увидела понимание того, о чем пока не знал никто. Он все еще не спешил раскрывать все карты, уважая ее нежелание делиться сокровенным и глубоко личным.

Прикусив нижнюю губу, Кира тяжело вздохнула.

Еще какое-то время удерживая ее взгляд, Велес продолжал говорить:

— Нам предстоит еще разобраться, какие цели преследует твоя сводная сестра, — на этот раз он уже обратился к Витольду, напоминая о родовых корнях богини смерти.

— Что мы имеем по факту? — уточнил владыка лесов Селивестра, обнимая за талию ворожею, которая стояла рядом с ним.

— Морана — воплощение тьмы и холода, — определил для тех, кто не понял, Велес. — У всякой силы есть противодействующая ей. С Мораной справиться очень сложно, но есть все шансы. Ее вотчина — это зимнее время и мрак, но даже самую плотную тень рассеивает свет, а самые