Шок и тремор. - Сергей Николаевич Зеленин

- На лицо явная попытка заболтать нас, с целью затянуть время.

- Я тоже так считаю, товарищ Сталин.

Целых пять секунд подумав:

- «Полюбите» пока мозги главам дипломатических представительств, товарищ Вышинский, особенно господину Паасикиви. Поторгуйтесь с ним, потребуйте гарантий… Ну, сами знаете – не мне Вас учить!

Посмотрев на часы:

- Ну, а я в Верховный Совет.

Если не было явной агрессии – когда война объявляется автоматически, то по Конституции-36 - чаще называемой «Сталинской», войну объявляет советский народ, чьим выразителем воли является Верховный Совет СССР.

Ну а я – исполняющий обязанности товарища Сталина, являюсь Председателем Верховного Совета СССР.

Это моя самая главная должность!

До начала внеочередной сессии Верховного Совета СССР, успел пробежаться по только что вышедшим номерам центральных советских газет и убедиться: Лев Захарыч и его «акулы пера» - отработали «на ять», правильно осветив военный переворот в Финляндии - как фашистский, прогитлеровский и антисоветский. Особый нажим в передовицах на оскорбительные высказывания главы финской военной Хунты в адрес товарища Сталина. На подобное наш народ реагирует особенно остро. Особенно если любит и уважает «Вождя и учителя трудящихся всего мира».

А «что-то» такое имелось и я его за время моего «пребывания» в теле Реципиента, многократно преумножил.

Успел позвонить Розалии Самойловне Залкинд - «Землячке», поздравить её с днём рождения и выразив сожаление, что не удастся как следует всем вместе «посидеть» - пожелал всего самого наилучшего: того - чего она и сама себе желает и, причём - вдвойне.

Успел подписать вынесенные Военным трибуналом приговоры польским офицерам. Не всем, конечно - а только тем, кто участвовал в Советско-польской войне 1919-1921-м году и следовательно автоматически попадал под определение «военный преступник». Все они приговаривались по «восьмой категории», то бишь к смертной казни через расстрел.

В том числе и (и прежде всего!) генералы Андерс и Берлинг.

(От автора: Здесь можно задать вопрос историкам – как нашим, так и польским:

Если «в реале» польских офицеров расстреляли в Катыни, то из кого состояли сформированные позже в Светском Союзе две польские армии?

Например, по состоянию на 1 марта 1942-го года в армии генерала Андерса в СССР числилось порядка 60 000 человек, включая 3090 офицеров и 16 202 унтер-офицеров… А ведь была ещё и армия, возглавляемая просоветски настроенном генералом Берлингом).

Поляк - такой «друг», что и двух врагов вместо него не надо!

Польшу я предпочитаю иметь во врагах, чем в союзниках. Любая попытка заиметь поляков в союзники обречена на провал – обрекающая СССР (или Россию, не важно) выглядеть посмешищем в глазах всего мира. Вот например, небезызвестная Армия генерала Андерса…

Сколько с ней было возни, сколько бабла вбухано, сколько оружия бездействовало и причём в самое для нас «пиковое» время - осенью 41-го и зимой-весной 42-го.

Сколько продовольствия было даром скормлено этим «братьям-славянам» - в то время как советские люди умирали с голода и связанных с хроническим недоеданием болезней - даже в глубоком тылу, за сотни вёрст от блокадного Ленинграда…

И каков в результате итог?

В конце-концов, бравые вояки в конфедератках - пошитых из советского или ленд-лизовского сукна, икая от сытости - свалили через Персию в Африку. Зная сколько сил и средств было потрачено на создание, снаряжение и вооружение польской армии, в своей последней беседе с отказавшимся воевать на территории СССР (а дело происходило в разгар Битвы за Москву) генералом Андерсом, «реальный» Сталин в сердцах сказал:

«Если поляки не хотят здесь воевать, то пусть прямо и скажут: да или нет… Обойдемся без вас… Сами справимся. Отвоюем Польшу и тогда вам ее отдадим».

Ага, обрадовались…

Я вам не Сталин, я хуже!

Польшу то мы «отвоюем» – это само собой.

Иначе, как до Берлина дойти?

А вот кому и что «отдать» и, надо ли отдавать вообще…

Это мы ещё подумаем!

И подумаем хорошенько.

С первым то польским генералом, в принципе понятно… Но знаю спросят:

«А генерала Берлинга то, за шо?!».

О том, как «за нашу и вашу свободу» воевали поляки из возглавляемой им 1‑й Варшавской польской пехотной дивизии «Имени Тадеуша Костюшко», можно узнать из советских донесений тех лет. Например, командовавший 33‑й армией генерал В.Н. Гордов докладывая командующему советским Западным фронтом генералу В.Д. Соколовскому, пишет:

«С выходом частей польской дивизии на передний край, еще до начала наступления, в ночь на 11 и 12 октября, одиночки и группы солдат добровольно перешли на сторону немцев, чем вскрыли группировку, намерения армии, исключили внезапность нашего наступления и дали возможность противнику подготовить контрмеры…

…Мною было потребовано от командира 1‑й польской дивизии выполнение поставленной задачи, на что последний сообщил, что в полках осталось по 200–300 человек и дивизия выполнить задачу не в состоянии… Вызванный мною лично на НП (наблюдательный пункт. Авт.) командир дивизии генерал-майор Берлинг не смог мне доложить численность частей и понесенные потери. Малочисленность частей польской дивизии объясняется тем, что личный состав разбежался, а офицерский состав не мог его собрать. Это подтверждается тем, что штаб дивизии и штабы полков не могли установить потери и численность частей до 16 октября. Солдаты, бродившие на поле боя и в тылах, были с трудом собраны лишь 16 октября».

Или, из показаний пленных.

Например, взятый в плен ефрейтор 13‑й роты 313‑го пехотного полка Вернер Штейнер сообщил:

«В 16.00 12 октября началось наступление польской пехоты. Я в это время наблюдал в бинокль за ходом боя. Я видел, что 26 польских солдат, пригнувшись, переходили на нашу сторону и сдались в плен. В этот момент налетела русская авиация и бомбила наши боевые порядки, при этом все поляки-перебежчики были уничтожены. Далее я видел, что польская пехота шла эшелонировано взводами, при этом поляки в нас не стреляли и что-то кричали. С нашей стороны сопротивления полякам не оказывалось, мы чувствовали, что они переходят к нам. Таким путем на нашу сторону перешло несколько взводов поляков общей численностью 300 человек… Перешли эти поляки к нам на участке между деревнями Ползухи и Тригубово»47.

Так что не надо мне никаких «Четырёх танкистов с собакою»!

И даром не надо, тем более за деньги - которые советское правительство «в реале», вбухало в эту авантюру. А поляки – пленные они или цивильные, без особой разницы, пусть трудятся за пайку на шахтах и предприятиях лесопромышленности. И пусть благодарят за это Польское правительство «в изгнании» - которое от ума великого, объявило СССР