Исчезновение в седых холмах - Полина Сутягина

Крэнфилда. В тот момент меня это уже не опечалило. Да и, честно говоря, скучал я по родным местам и по своему делу… Миссис Крэнфилд, знаете, она очень, как бы это… домашняя женщина. Она бы никогда не решилась на то, что сделала моя Лиззи. Вот в чем Блэквудам не откажешь, так это в авантюризме! Вот и Фанни моя — бойкая девчонка вышла. — Он любяще улыбнулся, а потом добавил, хотя уже и без улыбки: — Даже миссис Кардис, вот уж что, а норов у нее есть. Слышал я, что она сама организовала свой брак, и это при том, что младшая из сестер. Ведь вы знаете, что, несмотря на все разногласия, это именно ее я должен благодарить за наше с Лиззи знакомство?

Джона давно уже перестали интересовать надкушенная им булочка и остывающий в чашке чай, но теперь он не думал даже о блокноте, ныне лежавшем под его ладонью.

— Неужели? Каким образом?

— Да вот видите… Я когда в Ланибро вернулся, мне отец с радостью все дела и передал. Только он работал в основном на городок да соседних фермеров. А я-то успел повидать мир маленько, знакомства кое-какие завести да и подумал: отчего не использовать мои связи в разных портах и городах? И стал наведываться с товарами, вначале к друзьям, потом как-то вести распространились… И однажды пишет мне капитан, под началом которого я ходил, который меня сам к тимбермену-то, то бишь плотнику корабельному, и пристроил. Помню, на корабле еще заметил за мной нужную склонность как-то, да и говорит: «Гаррет, вот что, давай начистоту — матрос из тебя так себе, а вот хороший плотник на корабле всегда пригодится!» Так вот получаю я тогда от него письмо, мол, друг его хороший — полковник Кардис — недавно женился и хочет своей молодой женушке подарок сделать. Ищет хорошего краснодеревщика. А я как раз тогда такими заказами и занимался. Да… Эта миссис Кардис и сейчас ничего, а тогда и вовсе не оторвать глаз было. Я тогда еще подумал: и как ее отец совсем молоденькую девицу за такого старого полковника отдал?

Джон в этот момент не мог не согласиться с мистером Гарретом, вспоминая об упомянутой даме. Фривольное «ничего» мистера Гаррета показалось ему не слишком подходящим к утонченной вдове полковника. Тем временем краснодеревщик продолжал свою историю:

— Я ведь только потом узнал, что это она сама… Бывает же. Вообще-то она еще тогда мне как-то не понравилась. Нет, красивая очень, это да. Но какая-то неживая, что ли. Она иногда смотрела на меня как-то хищно… Мне аж не по себе становилось. А потом я закончил ее трюмо с ящичками для украшений и прочих дамских безделушек, привез. Думаю, все — деньги получу да подальше от этой странной четы. А она вдруг возьми да зачирикай: «Вот бы моей сестрице на день ангела шкаф!» Полковник ее закивал. А я что… Люди странные, но деньги-то хорошие. От таких заказчиков грех нос воротить. И поехал в замок Блэквудов. — Он тяжело перевел дыхание, как будто воспоминания о том месте причиняли ему боль. — Даже не знаю, как и рассказать вам. Я тогда сразу понял, что не смогу жить без нее, без Лиззи. Это чувство было совсем не таким, как моя юношеская влюбленность в миссис Крэнфилд… И одновременно с этим я понимал: забрать ее оттуда надо и самому скорее бежать! У меня такого даже в шторм на корабле не было! Какой-то мерзкий такой страх, — он собрал пальцы в щепотку, как будто перебирал в них что-то отвратительное, и дернул краем верхней губы, словно почувствовал неприятный запах, — не могу объяснить. Не тот страх, понятный, когда корабль захлестывают волны, вся одежда холодом хлещет по телу на ветру, а ты хватаешься за снасти в надежде спасти то ли корабль, то ли себя. Нет, этот страх очевидный, понятный, яркий. А то было такое гаденькое чувство, пробирающее тебя до самых костей… Темные каменные коридоры эти… И при таких деньгах топили там, надо сказать, скверно. Неприятное было, в общем, место. Вот не почувствуешь — не поймешь. Оттого миссис Крэнфилд и считает, что я преувеличиваю, что во мне говорит горе утраты. Но я вам скажу — нет! С этим местом что-то не в порядке было. Не забери я Лиззи оттуда, ее бы там живьем съели!

Джону, хоть никогда и не приходилось бывать в старинных замках, даже пока по долгу службы, стало не по себе от рассказа мистера Гаррета. Притом что не считал себя человеком впечатлительным или сентиментальным, сейчас он вдруг почувствовал, как холодок пробежал по телу, хоть и находились собеседники в хорошо протопленном помещении. Чтобы скрыть свое состояние, Джон потянулся за чайником. Тепло еще не остывшего напитка передалось его ладоням и вернуло к жизни. Сделав несколько глотков, он снова посмотрел на нетронутый блокнот.

— Подождите, мистер Гаррет, вы хотите сказать, что именно миссис Кардис настояла на вашем визите к Блэквудам? — решил еще раз уточнить Джон.

— Да, ведь именно это я и сказал, — удивленно кивнул хозяин дома, — мерки снять, обсудить заказ. Потом я, конечно, приезжал чуть чаще, чем положено: про материалы уточнить, домерить что-то… Доделывал какие-то вещи прямо на месте. Но это мы тогда уже обо всем сговорились. — Он с легкой улыбкой опустил глаза. Было странно видеть почти мальчишеское смущение на лице этого седеющего уже, крепкого мужчины. — Потом она сама назначила дату, собрала вещи и убежала со мной. Говорю же, решительные у них все в роду женщины!

Джон медленно кивнул, соглашаясь. «Даже слишком…» — подумал он и наконец сделал несколько пометок в блокноте.

Дрова потрескивали в камине, а чайник давно опустел. Джон и мистер Гаррет смотрели на перетекание пламени по черным прогорающим поленьям. Оба молчали, погруженные в мысли о прошлом, но если один вспоминал пережитые самолично события, то другой пытался выстроить их картину лишь по рассказам. В голове Джона все услышанное никак не укладывалось в единую картину. Он начинал постепенно сомневаться в легкой версии о побеге, с сожалением понимая, что история о пропавшей девушке увязла корнями в прошлом ее родителей. Наконец, перед его внутренним взором всплыли строки из переписки Фанни с ее тетей. Он поднял взгляд на мистера Гаррета.

— Вы когда-нибудь слышали от вашей супруги или дочери и даже, возможно, от миссис Кардис о неких кружевах? Фамильном узоре?..

Мужчина слегка вздрогнул, отрываясь от пламени в очаге, и перевел отстраненно-удивленный взгляд на собеседника:

— О чем?..

— О