Рождественские преступления в книжном магазинчике - Коллектив авторов

Выяснилось, что их руководители устроили настоящую «охоту на ведьм», вызывая сотрудниц и допрашивая их по очереди, не испытывала ли кто-то из них «дискомфорт» при общении со мной. Таким образом, по сути, поощряя солгать, лишь бы очернить меня. «Смотрите, вот вам возможность стрясти с нашей компании кругленькую сумму. Не хотите ли подзаработать? Всего-то и нужно, что заявить о предосудительном поведении Джона Дойла». В итоге набралось пять обвинительниц, причем ни на одну я бы даже не посмотрел, уж можете мне поверить. Но акулы уже учуяли кровь: другие тоже захотели выгрызть мои внутренности. Внезапно отовсюду начали поступать жалобы от сотрудниц, что позволило говорить о моем поведенческом шаблоне, который длился годами. Один из адвокатов даже заявил, что располагает аудиозаписями, хотя я их не слышал. В конце концов наша страховая компания настояла на заключении мирового соглашения с выплатой компенсации, основываясь исключительно на анализе затрат и выгод от стоимости судебных издержек по каждому делу. Для канала оправдательный вердикт был невыгоден, если для его оглашения придется потерять миллионы. Для меня же репутация значила всё. «Укравший мой кошель украл пустое…»[30], и так далее, и тому подобное. Да, я цитирую Шекспира. Он не только для снобов, знаете ли.

Много лет назад я освещал новость о том, что во всех автобусах Балтимора предписали установить камеры, поскольку некоторые пассажиры после мелких инцидентов пытались воспользоваться удобным случаем и подавали жалобы на травмы (Делать: настаивайте на выступлении в суде. Не делать: не тащите туда других). Так вот, я оказался этим балтиморским автобусом, а эти «леди» стремились запрыгнуть в салон возможности разбогатеть и прокатиться за мой счет. Но по соглашению они все обязались молчать, а по меньшей мере одна из них условия не выполнила. Да, конечно, дамы были достаточно сообразительными, чтобы отвечать «без комментариев», когда журналисты принялись разнюхивать информацию, вот только откуда те вообще узнали о существовании потенциальной новости? Кто-то нарушил договор о неразглашении и должен был бы вернуть деньги страховой компании, однако охотники за дармовыми выплатами не славятся своей принципиальностью, верно?

Следовало взглянуть шире и понять общую картину, которая всегда имеется. Что бы ни случилось, спрашивайте себя: а кому это выгодно? Я зарабатывал, скажем так, приличную сумму. Моя передача возглавляла рейтинги популярности, и даже слухи об истории с мировым соглашением не могли на это повлиять. Некоторые рекламодатели испугались и отозвали свои ролики, но никакого массового бойкота не намечалось и в помине. Большинство остались бы только в выигрыше, поддержав меня.

Вместо этого начальство приказало мне публично покаяться. Извиниться на камеру и отправиться на терапию. Вот только я не мог просить прощения за то, чего не делал, даже из практических соображений, и не планировал посещать каких-то подставных психологов из-за того, что высказал свои мысли – единственное, в чем был виноват. Поэтому отказался идти на поводу у руководства. И они уволили меня, выплатив всего лишь трехмесячный оклад в качестве компенсации. Никто больше не хотел связываться со мной. Я оказался слишком консервативным для CNN, но недостаточно лоялистом для Fox[31], так как по натуре всегда был одиночкой, маргиналом, выбирающим собственный путь. Именно поэтому и стал разменной монетой. Потому что не принадлежал ни к одной группе.

Я знал, что мое изгнание с телевидения рано или поздно закончится, потому что хорошие журналисты на дороге не валяются. Поэтому решил вести подкаст из дома. К сожалению, это не принесло особых доходов, а затраты получились приличными. Конечно, у меня имелись некоторые сбережения, как у любого ответственного человека. Я не жил на широкую ногу, не владел летними резиденциями в Хэмптонсе, особняками во Флориде и сезонными абонементами на спортивные мероприятия. Но если учитывать нашу несправедливую систему налогообложения, двух бывших жен с детьми, которых приходилось обеспечивать, оплату дома в пригороде и квартиры в Нью-Йорке, ежемесячные расходы были высокими. Следовало как-то зарабатывать, пока не появятся новые предложения. Именно тогда и родилась идея написать серию детективов.

Делать: проявляйте изворотливость, когда требуется.

Не делать: не лейте слезы, особенно над пивом.

И вот последние несколько лет я получаю стабильный доход за книги о великих исторических личностях (пока только о мужчинах, поскольку еще не наткнулся на такую женщину, которая заинтересовала бы меня настолько, чтобы написать о ней целых триста страниц). Однако исследования материалов занимали по меньшей мере три месяца, плюс книги уже были запланированы по договору. Чтобы получить новый поток наличных, мне требовался новый контракт на публикацию.

Мало кто знает, что раньше я писал и о вымышленных событиях (пожалуйста, давайте обойдемся без шуточек про фейковые новости[32]). Двадцать лет назад из-под моего пера вышел уголовный роман, еще в те времена, когда я работал ведущим на канале в Чикаго. Получилось весело. Я буквально убил всех – на бумаге, естественно, – кто меня раздражал. И вообще всегда старался жить по заветам Конана: «Раздави своих врагов и насладись рыданиями их женщин»[33]. Моя книга содержала много убийств, еще больше секса и очень изящную вариацию на тему загадки закрытой комнаты, если позволите похвалить собственную работу. К сожалению, тогда я совсем мало знал об издательском бизнесе и сотрудничал с третьесортной компанией, которой управлял мой сосед по комнате, поэтому неудивительно, что не получил ни цента, не считая изначального гонорара. Первые экземпляры того романа сейчас продаются онлайн за сто двадцать пять долларов, но, само собой, с этого мне тоже не видать никаких отчислений.

В общем, хотя такую книгу в стиле Джеймса Бонда от Уолтера Кронкайта[34] и было весело писать, вряд ли бы ее тепло встретили в моих нынешних обстоятельствах, пусть я в глубине души и считаю, что мой герой, Савой Тейлор, запросто положил бы Джека Ричера на лопатки в поединке один на один. Несмотря на отказ от терапии, я всё же понимал, что мой публичный образ требовал некой дополнительной шлифовки. Мы с моим литературным агентом провели исследование, какие книги публикуются.

Очевидным выбором могла бы стать популярная тема о ненадежных рассказчицах (как будто на слова женщин вообще кто-то полагался). Как мне объяснили концепцию – вы же не думали, что у меня оставалось время на чтение книжек, пока приходилось выпускать по пять передач в неделю сорок девять недель в году на протяжении пятнадцати лет? – героиня выпивает или склонна обманывать, в общем, нельзя быть уверенным, что она говорит правду. Хотите знать, как можно определить, лжет ли женщина? По моему опыту, достаточно того, что она