Золотой человек - Джон Диксон Карр

Хэмли сдавленно вскрикнул. В тусклом дневном свете и мерцании лампы в углу лицо раненого казалось вполне обычным, только синяк под ухом напоминал о совершенном злодеянии.

На стуле с прямой спинкой все еще висел смокинг, который Стэнхоуп снял поздно вечером в четверг, чтобы переодеться. Запонки остались в рубашке, а ботинки и носки валялись на полу. Хэмли было велено не убирать их, и они остались. Теперь Ник мог бы взглянуть на них другими глазами. Но он даже не посмотрел.

– Мистер Стэнхоуп, меня зовут Вуд. Вы узнаете меня?

Стэнхоуп высунул язык и облизнул губы. Хрупкие кости, подумал Ник. Сложен хорошо, а кости хрупкие.

– Мистер Стэнхоуп, вы ранены. Но вам уже лучше, намного лучше. Вы можете что-нибудь сказать? Не говорите, если вам не хочется.

В глазах Дуайта Стэнхоупа не было ни жизни, ни любопытства, и все же, как будто помимо его воли и желания, в них появился тусклый блеск.

– Вы не пройдете в мой кабинет? – спросил он довольно громко и четко.

И все. Лицо раненого исказилось. В груди как будто сработало что-то вроде часового механизма. Глаза закрылись.

Хэмли снова вскрикнул и осекся под суровым взглядом Ника, который и сам ощутил укол беспокойства.

Но опасения были напрасны. Дыхание Стэнхоупа оставалось ровным, пульс держался в пределах нормы. Он просто спал чутким, тревожным сном человека, вернувшегося в мир.

Глава семнадцатая

Наверху, в маленьком театре, Г. М. оперся локтем о стойку миниатюрного бара и задумался.

– Говорите что хотите, – стояла на своем Бетти, – но я трико не надену. Не надену, и все.

– Ханжа, – усмехнулась Элеонора. – Милая старушка Бет!

– Дело не в ханжестве. Нет, в самом деле! Просто в трико есть что-то глупое. Не могу объяснить, почему мне так кажется. Кроме того, у нас просто нет трико.

– Нет, – согласилась Элеонора. – Тут ты права.

– И красоваться в таком виде перед мисс Клаттербак? Ты же знаешь, что это невозможно. Она не забудет.

– Послушайте, – вмешался Г. М., выйдя из транса и окинув сестер строгим взглядом. – Не хотите надевать трико – не надо. Наденьте ваши самые лучшие выходные платья. Наденьте все, что вам заблагорассудится. Только, ради всего святого, дайте мне сосредоточиться!

Преодолев последний лестничный пролет, Ник обнаружил их всех на месте. Бетти все еще упиралась:

– Неужели вы всерьез думаете, что у нас что-то получится? Мы с Элеонорой абсолютно ничего не смыслим в фокусах.

– Повторяю еще раз, – сказал Г. М., – от вас этого не требуется. За исключением «Исчезающей леди» и «Левитации». Да и этим номерам я могу научить вас за десять минут. Вам всего лишь нужно подавать мне те или иные предметы, когда я попрошу. – Он нахмурился. – Не нравится мне эта сцена!

Он осмотрел ее. Высокий, покрытый ковром помост являлся своего родом центром угрюмого, серого с золотом театра. Пошмыгав носом, Г. М. отступил к панели освещения у двери и принялся включать и выключать свет. Огоньки появлялись, исчезали, мигали и разбегались волнами. Вспыхивали под карнизами. Появлялись за кулисами и под аркой авансцены. Загорались за стеклянными призмами на фоне занавешенных серым стен.

В свете этих мерцающих огней Элеонора, в черной юбке и алой блузке, походила на героиню «Пер Гюнта». Бетти, одетая в белое, могла быть Маргаритой из «Фауста». Коммандер Доусон, неудобно устроившийся в одном из кресел, мог быть только коммандером Доусоном.

Г. М. неохотно уступил.

– Впрочем, неплохо, – ворчливо произнес он. – Вы говорили, что на сцене, в полу, есть люк?

– Их два, – сказала Бетти. – Флавия увлекалась разного рода таинственными эффектами. Разглядеть люки трудно, даже находясь совсем близко от них, потому что их скрывает узор на ковре.

– Ага. Куда они ведут?

– На этаж, который под нами. Там, внизу, две гардеробные, рядом с помещениями для прислуги.

– Занавес?

Элеонора подбежала к сцене, запрыгнула на нее и исчезла за аркой.

Киноэкран, имеющий утяжеление внизу, рухнул сверху и повис, покачиваясь. Из-за кулис донеслись грязные ругательства. Потом экран рывками ушел вверх, а на его месте появились серые шелковые занавеси.

– Вот вам, – сказала Элеонора, просунув голову между занавесями. – Если хотите закрыть каминную полку, это тоже можно сделать – занавеси есть и там.

Г. М. продолжал возиться с освещением. Мигание лампочек действовало на нервы, и в какой-то момент, когда все погасло, Бетти заявила протест. Свет снова включился, и Г. М. заметил Ника.

– Если ты меня преследуешь, – сердито буркнул он, – то лучше бы тебе это прекратить.

И вообще, с огорчением отметил Ник, его появление было для всех, кроме Бетти, как ушат холодной воды.

– Ох, инспектор, будьте человеком! – воскликнула Элеонора и, спрыгнув со сцены, подошла к Г. М. и взяла его под руку. – Сейчас никаких вопросов, пожалуйста!

– Я и не собирался ни о чем спрашивать. Я только…

– Сегодня канун Нового года. Вы можете хоть раз забыть о делах? Выпейте! Или вы не пьете?

– Конечно пью. Я только…

– Послушайте, инспектор совершенно прав, – заметил коммандер Доусон, выбираясь из кресла. – Как бы мы ни притворялись, нам не уйти от этого неприятного дела. Задавайте свои вопросы, старина. Я знаю, что Элеонора поможет вам.

– Нет, не помогу, – заупрямилась Элеонора и, добавив медовых ноток, обратилась к Нику: – Инспектор, дорогой! Пожалуйста! Ну хоть раз попытайтесь быть лапочкой.

Ник глубоко вздохнул, сдерживая поднимающийся прилив желчи.

– Очень хорошо. Я сдаюсь. К черту все это…

Он достал из кармана блокнот, и только врожденная осторожность помешала швырнуть его куда-нибудь подальше.

– Как скажете. В конце концов, Новый год на носу. Не думайте, я тоже хочу веселиться со всеми. Больше никаких вопросов! Никаких – что бы ни случилось! Если могу как-то помочь с представлением, я к вашим услугам.

Элеонора улыбнулась ему.

– Дорогой! – воскликнула она. – Вот так-то лучше! Так вы слышали? Наш Гомер, – она положила руку на плечо Г. М., – будет Великим Кафузалумом. Мы сделаем из него настоящего индуса, чтобы дети не заметили разницы.

– Хорошо. Я могу чем-нибудь помочь?

Элеонора задумалась.

– Мы хотим показать Гомеру, как работают потайные двери. Вы с Бетти, я надеюсь, понимаете, что я имею в виду?

Элеонора сказала это не в шутку, без всякого подвоха – совершенно серьезно. Быстро повернувшись, она подтолкнула Г. М. и коммандера Доусона к сцене и почти без паузы продолжила:

– Вы слышали, что говорила Бетти. Здесь два люка. Один слева, другой справа. Тот, что слева, простой – крышка на петлях, и спуститься можно по складной лестнице или как вам нравится.

Тот, что справа, поинтересней и похож на подъемник. Внизу есть рукоятка