Исчезновение в седых холмах - Полина Сутягина
В гостиную заглянула мисс Слоу и, обрадованная появлением гостьи, уже хотела пойти за пирогом и чаем, но вместо этого Фанни попросила принести тонкую вязальную спицу. Вооружившись ею, девушка воткнула спицу в центр металлического рисунка и начала сосредоточенно вести по крышке сундучка, выписывая закорючки, смещая и изменяя узоры. Когда она дошла до края, что-то щелкнуло, и сетка раскрыла свои зубья по краям шкатулки.
— Майкл? — Мисс Гаррет обернулась к жениху, и тот протянул ей маленький изящный ключик, который по ее просьбе извлек из-под одной из наседок в курятнике при «Маргаритке», куда его спрятала Марта ночью накануне событий в пещере.
Взгляды обратились внутрь сундучка на переливающиеся в тусклом дневном свете камни, ожерелья и медальоны.
— Это что, правда пиратский клад? — с сомнением произнес Майкл.
— Увы, да, — спокойно кивнула Фанни, — благородное и знатное семейство Блэквуд связано родовым древом с банальными морскими разбойниками. Мой дед, в свое время так прогневавшийся на мою мать за ее выбор супруга, сам, оказывается, имел мезальянс в своей родословной, только не зная об этом. А может, и догадывался… Титул и богатство семьи моей бабушки были приобретены саблей и абордажными крючьями. Но если бы все дела лежали лишь в далеком прошлом, еще полбеды. Моя тетя далеко не единственная в нашей семье, кто был готов принести человеческие жертвы на алтарь этих самоцветов.
Когда я узнала историю нескольких отравлений в нашей семье из письма матери, ее страхи и предположения, что и она могла расстаться с жизнью за эти камни, и как она была счастлива, что мой отец не испугался забрать ее из отцовского дома, несмотря на гнев мистера Блэквуда, я не представляла, что и думать. И поначалу решила обратиться к тете, полагая, что они были близки с мамой… Но когда я упомянула в письме о кружевах — «кружева для траурного платья» — так называли этот сундук те, кто знал о его существовании, — она выдала себя нехарактерно эмоциональным ответом.
И я поняла, что все это время она просто ждала… Вначале, когда умерла мама, она подумала, что я уже знаю, где спрятано наследство, и стала обхаживать меня, даже хотела забрать из Ланибро под предлогом образования. Но письмо и инструкции о шкатулке были переданы мне Мартой лишь на мое совершеннолетие, как и завещала, находясь при смерти, ее любимая хозяйка… Марта все знала и потому ушла от Блэквудов вместе с мамой. Но она никому ничего не рассказывала, пока я не поделилась с ней тем, что хочу обсудить все с миссис Кардис. Тогда-то она мне и открыла то, чего даже не было в письме матери. — Фанни перевела дыхание. — Когда Марта поступила на службу к Блэквудам, моя мама и тетя были еще маленькими, а миссис Блэквуд еще жива. Умерла она, когда ее дочери были младше, чем я сейчас. Она становилась все бледнее и слабее с каждым днем, рассказала мне Марта, а вскоре после смерти миссис Блэквуд это начало происходить с ее старшей дочерью. Только после отъезда из имения Блэквудов мать будто бы пошла на поправку, но недостаточно… — Фанни тяжело выдохнула. Мисс Слоу нежно и сочувственно погладила девушку по плечу, но та лишь покачала головой и продолжила: — Ни я, ни Марта не знаем наверняка, кто из родственниц миссис Блэквуд добавлял ей яд и каким образом. Отец убежден, что все дело в атмосфере дома и семейства Блэквудов. Но тогда, переехав, мама бы должна была выжить, как миссис Кардис, так быстро сбежавшая под венец. А она, по словам врачей, просто «обладала слабым здоровьем». Свежий воздух и жизнь здесь принесли пользу ее здоровью, но полностью излечить не смогли.
В любом случае, — мисс Гаррет еще раз глубоко вздохнула, — ни одна из моих родственниц, кто был готов на убийство или даже пошел на него, не смогли получить эти проклятые камни. Шкатулку мама спрятала в скалах, где любила гулять со мной, когда я была маленькой. Она указала в письме те метки, которые знали только мы с ней… — Фанни опустила взгляд на раскрытый зев сундучка. — Но теперь эта кровавая ветвь будет обрублена. Я решила продать все и на эти деньги восстановить «Маргаритку» и привлечь в нее новых гостей! — объявила она.
Майкл, уже знавший о ее плане, улыбнулся и поспешил помочь опешившей мисс Слоу присесть в ее любимое зеленое кресло, потому как она только охнула от неожиданности и не могла ничего сказать.
— И даже не вздумайте возражать, — продолжила Фанни, — это принесет пользу всем жителям Ланибро, и у моего отца будет больше заказов, и у любого другого ремесленника в городке тоже. А сконы всех хозяек прославятся до самой столицы. Да, кстати, единственное, о чем попросил меня мистер Картвей, помогая оформить все бумаги, — это чтобы мы обязательно установили в «Маргаритке» водопровод и канализацию! — со смехом добавила девушка.
— Фанни, дорогая, — произнесла мисс Слоу, приходя в себя от удивления, — но неужели ты не хотела бы оставить камни себе, ведь они принадлежали твоей матери?
Улыбка быстро сбежала с губ мисс Гаррет, и даже маленькие ямочки на щеках исчезли. Она покачала головой:
— Нет. Хватит уже им отравлять жизнь людям. К тому же мистер Твибинс, знакомый моего отца и начальник мистера Картвея, объяснил, что деньги должны вертеться, а не лежать мертвым грузом, тогда в них больше проку. «Маргаритка на склоне» может принести много пользы окружающим меня людям, а эти камни… никому не принесли ничего хорошего. — И Фанни закрыла крышку сундука.
Она опустилась на стул, посмотрела за окно, где в медленном танце кружили первые снежинки и голубело небо над холмами вдалеке.
— Я сбежала тогда не только потому, что хотела понаблюдать за реакцией тети и удостовериться в моей догадке, но и чтобы все обдумать. Почти до последнего я и впрямь хотела отдать все ей и навсегда забыть про тот груз знания, который так неожиданно на меня свалился. Мама при жизни почти ничего не рассказывала мне о семье, а единственная ее родственница, которую я знала, приезжала нечасто. Тетя казалась мне такой утонченной, такой таинственной… А в итоге… — Фанни горько усмехнулась. — Если бы не ты, Майкл, она на моих глазах могла бы застрелить человека ради вот этих сверкающих каменюг.
— Да… Кто бы мог подумать?.. — пролепетала старушка, все еще до конца не веря тому, свидетельницей чего стала. — А ведь такая приличная дама, казалось! Останавливалась у меня
