Дом молчания - Донато Карризи

И каковы бы они ни были, они вынудят тебя держаться за свое место, поэтому, по разумению психолога, Тихоня поступил бы так же. Во всяком случае, проверить догадку было несложно. При всей скудости сведений, Пьетро легко нашел в окрестностях Кампо-ди-Марте старинную пекарню, где пекли знаменитый хлеб. Продукцию не продавали напрямую, а поставляли в колбасные лавки и продуктовые магазины по всему городу.

Джербер занял позицию неподалеку от служебного входа, откуда время от времени выезжали хлебные фургончики. Плотно закутавшись в плащ и притоптывая на морозе, он следил за стеклянной дверью пекарни. Там двигались тени людей, чистивших оборудование и столы. Работали здесь ночью, и к половине восьмого утра шабашили. Вот-вот начнут расходиться по домам.

Около восьми из помещения начали выходить работники, мужчины и женщины. Джербер насчитал чуть больше дюжины. Процессию замыкал сутулый здоровяк в уродливой зеленой куртке и надвинутой на нос вязаной шапке. Этот ковылял молча и держался особняком. Остальные не удостаивали его даже кивком на прощание.

К тому же здоровяк сильно от них отставал: правое колено почти не сгибалось, он хромал и подволакивал ногу. Вот остановился, закурил сигарету. Джербер двинулся следом, держась на расстоянии. Так они дошли до остановки и сели в подошедший трамвай, растворившись в толпе утренних пассажиров. Добирались около часа: после трамвая сменили два автобуса, пока наконец не вылезли на конечной остановке.

Закурив очередную сигарету, здоровяк потопал дальше, прямо по оживленной трассе вдоль железнодорожной насыпи. Он мерно хромал, не обращая ни малейшего внимания на сигналившие ему машины. Сигналили они и Джерберу, шедшему метрах в ста позади. Пьетро опасался, что рано или поздно здоровяк заинтересуется, кому там еще сигналят, но тот так и не обернулся.

Показалась убогая хижина, обитая листовым металлом, кое-как скреплявшим то, что осталось от домика путевого обходчика. Из крыши косо торчала железная печная труба. Хижину окружал пустырь, заваленный ржавыми остовами холодильников и стиральных машин. Хромой выплюнул окурок и принялся возиться с замком. После нескольких оборотов ключа дверь открылась, фигура протиснулась внутрь, щелкнул засов.

Джербер поверить не мог, что действительно нашел Тихоню-Таракана. Однако сомневаться не приходилось – вновь почти все детали из сна Матиаса совпали. Предстояло выяснить, не живет ли в хижине еще кто-нибудь. Скорее всего, теперь Тихоня должен был завалиться спать; предстояло запастись терпением и ждать.

По пути Пьетро мельком приметил бар, где можно было укрыться от холода. Он отправился туда и расположился за столиком у окна. В отдалении виднелась хибара. Он просидел так несколько часов, время от времени что-нибудь заказывая и отлучаясь лишь в уборную. Около четырех Тихоня вышел из дома. Солнце только начало клониться к закату.

Дождавшись, пока хромой проковыляет мимо окна, Джербер вышел из бара и проследил за мужчиной до автобусной остановки: следовало удостовериться, что тот уехал. На работу Тихоне было рано, но это не имело значения. Едва автобус отошел, Пьетро поспешил к хижине, на сей раз пройдя через свалку.

Днем прошел дождь, ботинки утопали в грязи. В точном соответствии с заранее разработанным планом Джербер постучал в дверь. Никакого ответа. Он обошел вокруг хижины, заглядывая в грязные окошки. Рассмотреть удалось немного – только то, что в доме кошмарный бардак и ни в одной из двух комнатушек никого нет. Пьетро до конца надеялся увидеть там несчастную пленницу. То есть Молчаливую Даму. Может быть, даже спасти ее. Теперь он понял, насколько глупая это была надежда.

Стремительно темнело. День был бездарно потрачен на слежку за Тихоней. Хотелось переодеться, принять душ, смыть под его горячими струями накопившееся напряжение, согреться, в конце концов. Пора было убираться с пустыря. Куда угодно, только не домой.

В очередной раз обходя хижину, он увидел приближающуюся тень. Судя по походке, возвращался Тихоня. Запаниковав, Пьетро скорчился за выступом разрушенной стены, молясь всем святым, чтобы хромой его не заметил. Тихоня вернулся не в духе – он что-то раздраженно бурчал себе под нос.

Пьетро замер за своим ненадежным укрытием. Тихоня выудил из кармана ключи, отпер дверь и скрылся внутри. И почти сразу же вышел обратно, держа в руке сигареты и зажигалку. Этот урод что, специально вернулся за ними? Вжавшись в камни, Пьетро со страхом прислушивался к неразборчивому брюзжанию.

По счастью, здоровяк направился прочь. Казалось, опасность миновала, но вдруг брюзжание резко оборвалось. Пьетро заставил себя посмотреть. Тихоня стоял в нескольких шагах от двери своего логова и пристально всматривался под ноги. В опущенной руке тлела позабытая сигарета.

Что он там нашел? Пьетро ждал, что Тихоня что-то поднимет с земли, но нет, тот выпрямился, и его кошмарная зеленая куртка начала удаляться в сторону автобусной остановки. Он так ни разу и не обернулся. Джербер еще долго не решался оставить укрытие. Наконец он встал и метнулся было на пустырь, подальше от хижины, однако нездоровое любопытство заставило его вернуться и посмотреть, на что там таращился Тихоня. От увиденного у Пьетро перехватило дыхание. На раскисшей земле отпечатались подошвы его «кларксов».

35

Он не поехал ни домой, ни в рабочий кабинет. Просто шатался по городу, то пешком, то общественным транспортом. При этом постоянно стремился смешаться с толпой, боясь даже обернуться, чтобы проверить, не идет ли за ним Тихоня. Сам того не сознавая, Пьетро прислушивался, стараясь распознать его походку. Почему-то ему в голову не приходило, что калеке было бы весьма непросто висеть у него на хвосте. Не одолела ли его паранойя?

Оставить отпечатки ног у хибары было, как ни крути, непростительной оплошностью, но Джербера особенно беспокоила реакция Тихони. Любой другой на его месте принялся бы высматривать непрошеного гостя, а хромой, даже не оглянувшись, как ни в чем не бывало направился по своим делам. Возможно, причиной тому было желание, не подавая виду, выследить лазутчика.

Потому-то Пьетро добрых четыре часа кружил по городу, прежде чем отправиться в Пьян-де-Джуллари. Он позвонил у ворот перед темным домом в конце кипарисовой аллеи. Суровый абрис, наблюдательная башня. Мрачная атмосфера особняка со множеством забытых историй. Вереница сменявших друг друга хозяев, давно превратившихся в прах. Отжив, они растворялись во времени. Их радости и горести, мечты и надежды, тревоги и усилия – все исчезло. Согласно теории Эрики Де Роти от них сохранилось «эхо», но Пьетро при всем желании не мог в это поверить. Мертвые не разговаривают.

Появился Иво Кравери:

– Добрый вечер, доктор. Что это с вами?

Пьетро сообразил, что выглядит довольно странно. Ограничился неопределенным ответом:

– Да денек выдался тот еще.

Когда он