Детектив к осени - Елена Ивановна Логунова

Их отношения казались правильными, потому что они были тайными и не причиняли никому вреда.

Их стремление избавиться от неугодных людей в клинике казалось единственно верным, потому что это избавление не несло в себе физического насилия. Интриги не преступны!

Их планы на будущее казались радужными и вполне выполнимыми, ведь они все подготовят. Всех подготовят без изъяна. Пострадавшие исключаются.

Сколько лет было их отношениям? Два, три года? Он уже со счета сбился. И точно не помнит, когда стал ее любовником, перестав быть просто исполнителем.

Да, он был исполнителем ее воли. Добровольно! Она не принуждала никогда, ни к чему. Он просто принял ее условия. Она предложила шутки ради. Он принял. И за эти годы неплохо обогатился. Съехал от матери в отдельную квартиру, долг за которую погасил в прошлом месяце. Поменял машину. Перестал посещать распродажи, одеваясь в модных бутиках.

– Разве этого мало? – воскликнула она недавно, когда он из-за чего-то закапризничал. – Феликс! Ты… Ты просто неблагодарный мальчик!

Вообще-то его звали Федором, Федей. Это она звала его Феликсом, считая его имя неподходящим ему. Он не спорил. Ему нравилось.

Ему вообще многое нравилось. И он – да, да – был ей очень благодарен. Они стали неплохой командой. Они проворачивали такие дела!..

И при этом совершенно не нарушали законы. Почти не нарушали.

– Если нас возьмут за наши прекрасные задницы, Феликс, то ничего, кроме административки, предъявить не смогут. Ничего! Мы ни у кого ничего не отобрали. Все, что нам отдают, отдают добровольно.

Тут поспорить тоже не представлялось никакой возможности. Деньги, которые они зарабатывали, клиенты им тащили сами.

Кому-то нужно было сохранение тайны. И они за это платили.

Кому-то нужна была услуга по выдворению второй половины из дома. И за это тоже платили.

Кто-то жаждал мести или просто хотел кого-то довести до дурдома. И тут платился щедрый гонорар.

Она была сильным психологом. Очень! У нее виртуозно выходило загонять людей в угол, а потом помогать им оттуда выбираться – за их же деньги.

По каждому клиенту составлялся план, тщательно продуманный, проверенный, отрепетированный. Каждый план стоил своих денег. Не было какого-то прайса. Был просто уровень, ниже которого они не могли опускаться. И все.

Все шло замечательно. До поры до времени. А потом – бац! И начались сбои.

– Это ты косячишь, Феликс! Твой промах! – грозила она ему пальцем и наказывала рублем. – Так нельзя! Это опасно!

Он понимал. Старался. Но снова допускал промахи.

– Я устал, – сообщил он ей вчера. – Я хочу выйти.

– Хочешь, но не можешь. – Она провела острым ногтем по его груди, добралась им до артерии на шее, больно надавила. – Ты выйдешь, Феликс, когда я скажу.

– Но я не могу больше! Не могу им всем врать! Я уже из доктора превращаюсь в какого-то брачного афериста!

– Ты никому не давал обещания жениться. Разве нет?

Это было правдой. Это никогда не входило в их планы.

– Но она влюбилась! Она потеряла от меня голову. И собралась об этом сказать своему мужу.

– Вот дура! – выпалила она и вскочила с кровати. – Какая же дура! Теперь я понимаю ее мужа, который…

– Который спал с тобой? – закончил Федор за нее.

– Допустим, спал со мной, и что?

Она вылезла из постели, потянулась, удовлетворенная улыбка не сходила с ее лица.

– А то! – Федор откинул одеяло. Свесил ноги на пол. – Ты моими руками хочешь отомстить ему! Не можешь простить, что он не ушел из семьи?

Она промолчала, медленно прохаживаясь по просторной спальне с самым настоящим, встроенным в угол, камином, эркером и балконом. Квартира его матери была чуть больше этой спальни. А та квартира, которую он себе позволил теперь, была даже меньше в размерах.

– Мы все за всё платим, Феликс, – проговорила она, останавливаясь у окна и обнимая себя – голую – за плечи. – За ошибки, за подлость, за счастье. Он заплатит за подлость. Я заплатила в свое время за счастье, которое он мне дарил. Я поверила ему. А он…

– А он просто решил остаться в семье, чтобы его ребенок не сошел с ума. В чем преступление?

Ее кожа матово светилась в свете сумерек. Застывшая фигура с заброшенными на плечи руками напомнила ему лишенное коры погибшее дерево. Федору вдруг сделалось страшно. Путь, который они выбрали, вел в никуда. Путь, который она выбрала для него.

– Эля, я ухожу. – Он потянулся за джинсами, которые валялись рядом с кроватью. – Прости, но дальше без меня.

– Ты меня бросаешь? – тихим несчастным голосом произнесла она.

Он думал минуту, не больше. И ответил утвердительно.

– Да. Так больше продолжаться не может. Я устал от той грязи, в которой ты купаешь людей моими руками.

– Это не так! Это неправда. Я помогаю им оттуда выбираться, милый. О чем ты?

Она повернулась, раскинула руки и пошла на него: голая, с растрепанными распущенными волосами. Даже в темноте он ощутил, каким безумством горят ее глаза. Как у ведьмы из старой детской сказки, которую он всегда боялся.

– Сначала ты им туда помогаешь попасть, – возразил он, ловко увернувшись от ее рук. – А потом помогаешь выбраться. Не бесплатно.

– С каких это пор тебя это перестало устраивать, Феликс? – Элеонора села на краешек кровати, приняв самую соблазнительную позу из всех, с которыми он был знаком. – Ты получаешь за это…

– Я понял, Эля! Но я ухожу. Я не могу больше. Устал. Всему есть предел. Предел моей душевной черствости иссяк. Все.

– И? Что ты намерен делать? – Ее голос стал слабым, почти детским. – Доделай хотя бы последнее дело. И…

– Нет. Я не могу так с ней. Она влюбилась, кажется, по-настоящему. Я не могу уничтожать ее. Она ни при чем! Ты пыталась наказать ее мужа, наставив ему рога не без моей помощи. А наказанной будет она. Кто за это тебе заплатит?! Где материальная выгода? Дурак я! Понял поздно, чего ты на самом деле добиваешься.

Она молчала недолго. Заговорила прежним мягким, вкрадчивым голосом, как обычно говорила с клиентами.

– Не стану спорить. Это было моим личным делом. Моей личной местью. Но ты за это получишь деньги, малыш. Я лично тебе заплачу. Прошу только: доведи все до конца.

– До какого конца, Эля?! Какого конца ты ждешь?!

– Я хочу, чтобы она его бросила.

Он отчетливо услышал, как скрипнули ее зубы. И опешил. Да она сама безумна!

– Серьезно? – Он сел рядом с ней на кровати, тронул за голое плечо. – Она должна его бросить и