Она умерла как леди - Джон Диксон Карр

Молли, как я уже упоминал, в значительной мере унаследовала от отца его практичность.

– Разве вы не понимаете? – Она заломила руки. – Доктору необязательно говорить, что он утопил машину. Признаю, дело плохо, поскольку автомобиль был дорогой – по крайней мере, так мне сказали, – и в лучшем случае от доктора Люка потребуют компенсации. Но никто не сможет доказать, что машину утопил именно он. В то время как только он мог унести пистолет с утеса. Пусть доктор признает это, присяжные вынесут вердикт о двойном самоубийстве, и Крафт останется доволен.

По всей очевидности, слова насчет автомобиля произвели на Беллу самое глубокое впечатление.

– Точно, – признала она и глубоко задумалась, яростно затягиваясь сигаретой. Наконец воскликнула: – Стоп! Есть идея!

– Так-так?

– Допустим, я скажу, что видела парня, утопившего машину, и это был не доктор Кроксли?

Молли обдумала ее слова.

– И как вы его опишете?

– Допустим, как коротышку в шляпе-котелке. Или с бакенбардами, или что-то в этом роде. Ничего определенного, но достаточно, чтобы доказать, что это был не доктор Кроксли. Я же убитая горем вдова, и мне обязательно поверят.

– Вполне возможно… – задумчиво кивнула Молли. – Да, вполне возможно.

Хотя обобщения опасны, но что поделаешь – я далеко не впервые видел, как женщины отказываются говорить правду, когда та становится неудобной. И в этом нет никакой злонамеренности. Для них это попросту не имеет значения. Истина – величина относительная, переменчивая, способная подстраиваться под эмоциональные потребности, как, например, идеология фашизма.

– Ценю ваши добрые намерения, но ничего не получится. Неужели непонятно?

– Нет, – призналась Белла.

– Риту Уэйнрайт убили – преднамеренно и подло. Я найду и покараю убийцу, даже если придется провести остаток жизни в этой… как ее…

– Кутузке?

– Кутузке или клетке, да. Разве вы не чувствуете то же самое в связи с убийством вашего мужа?

От этого вопроса Белла слегка опешила.

– Ясное дело, я хочу, чтобы этого парня поймали. Но поймите меня правильно. Оказалось, что мой муж был ничтожным, мерзким… – Она осеклась. В глазах у нее стояли слезы гнева. – Если уж на то пошло, они оба были не подарок. Обидно, что вы так защищаете эту пигалицу, только и всего.

– И я по-прежнему считаю, доктор Люк, что вы ведете себя неблагоразумно, – настаивала Молли с этой своей мягкой и уютной улыбкой. – Мы же не просим вас сделать нечто предосудительное. Почему бы вам не посоветоваться с моим отцом? Кстати говоря, вот и он.

Мне было так худо и тошно, что я даже не обернулся.

Стив Грейндж – как всегда, безупречно выглядевший в синем двубортном костюме, модном, но не слишком броском, – присоединился к нам под яблоней и со сдержанной галантностью коснулся шляпы, глядя на Беллу, а та немедленно – что было довольно неприятно – прикинулась скромницей. Затем Стив дружелюбно обратился к Молли:

– Дорогая, не сиди в саду по вечерам. Здесь можно подхватить тяжелую простуду. К тому же тебя, наверное, заждалась мать. Лучше беги домой.

– Но ты должен поговорить с доктором Люком!

– Поговорить с доктором Люком? О чем?

– На разбирательстве он намерен заявить, что Риту Уэйнрайт убили. И ему не поверят. Какая разница, правда это или нет?

Стив взглянул на меня.

– Всегда нужно говорить правду, Молли, – серьезно, но рассеянно произнес он. – Правда – единственная крепкая основа консервативного здравого смысла, о чем я тебе постоянно напоминаю, верно?

– Ну…

– Верно?

– Да, ты всегда говоришь, что напоминаешь мне об этом.

Стив бросил на нее резкий взгляд, но спорить не стал. Разгладив тонкие усы, он обратился ко мне шутливым тоном, в котором слышался холодный расчет:

– Но никогда не помешает уверенность, что мы знаем именно правду. А не то, что ею кажется. Что вы задумали, доктор Люк?

– Стив… – Как помню, я сцепил пальцы, вывернул ладони и уставился на костяшки, чуть более шишковатые, нежели хотелось бы, – если завтра у меня появятся проблемы с властями – а так, скорее всего, и будет, – чем больше информации я соберу заранее, тем лучше.

– Проблемы с властями? – Он вопросительно посмотрел на меня. – Что за чушь?

– Долго рассказывать. Молли все объяснит. Ну а тем временем, повторюсь, мне надо собрать как можно больше сведений о Рите Уэйнрайт. Не поделитесь ли вы кое-какой информацией, которая мне очень нужна?

– Конечно. Если не придется нарушить правила конфиденциальности.

Молли снова уселась, а Стив, пренебрегая собственным правилом насчет вечерней сырости, устроился на подлокотнике ее кресла. Сидел он очень осторожно, с совершенно прямой спиной, и был весь внимание. Продолжая рассматривать руки с их треклятыми костяшками и неповоротливыми пальцами, я отчаянно пытался подобрать ключ, способный отомкнуть эту дверь до завтрашнего утра.

– Итак, – я сгорбился, пытаясь подобрать нужные слова, – не могли бы вы рассказать, почему поссорились с Ритой? Я о том случае, когда она попросила вас совершить неэтичный поступок.

Глава семнадцатая

Стив рассмеялся. Его приятный, уютный смех нарушил тишину.

– Люк, старина! Вы же не думаете, что наша ссора как-то связана с этим происшествием?

– Нет, но… К примеру, Рита не просила вас дать ей рекомендацию для получения паспорта?

Стив сделал изумленное лицо – и, пожалуй, это было искреннее изумление.

– Нет, определенно нет. Кроме того, что в этом неэтичного?

– Я имею в виду паспорт на девичье имя, для мисс Маргариты Дьюлейн.

Теперь к разговору подключилась и Молли.

– Нет, это никуда вас не приведет, доктор Люк, – возразила она. – Разве вы не помните? Они с отцом поссорились еще до того, как Рита познакомилась с Барри Салливаном. Мне хорошо запомнилась их первая встреча, поскольку в тот день объявили о войне. Мы с Барри увидели вас и Уэйнрайтов возле…

Да, теперь я тоже все вспомнил.

– И еще я подумала, стоит ли представлять им Барри, поскольку знала, что произошла какая-то ссора. Не может быть, чтобы в то время Рита уже хотела обзавестись фальшивым паспортом.

Ну что я за болван! Конечно, слова Молли соответствовали истине, но в тот момент я хватался за любую соломинку. Стив с большим любопытством выслушал мой рассказ, хотя не нашел в его концовке ничего забавного. Он постоянно разглаживал усы и потирал морщинистую щеку. В саду становилось все темнее.

– Меня совершенно не устраивает, – произнес он сквозь стиснутые зубы, – что старый друг вроде вас, доктор Люк, намерен дать такие показания. Вспомните мои вчерашние слова.

– Пропади оно все пропадом, Стив! Неужели никто не отнесется к бедняжке Рите так, как она того заслуживала?

Стив постучал