Фам фаталь - Валентина Демьянова
Я надавила кнопку звонка без всякой надежды, что мне откроют, но калитка неожиданно распахнулась, и передо мной появилась Римма. За то время, что мы с ней не виделись, она заметно осунулась и еще больше поблекла. При виде меня лицо ее вытянулось, и она разочарованно выдохнула:
– А-а-а... Это вы...
– Доброе утро! Ждали кого-то другого?
Римма отвела глаза в сторону и неохотно проронила:
– Никого из посторонних я не жду... просто подумала... вдруг это бабушка...
– Лиля так и не вернулась? – участливо спросила я.
Молодая женщина качнула головой:
– Нет, а я даже домой не пошла, осталась здесь ночевать. Думала, вдруг появится.
Она зябко передернула плечами:
– Жутко в доме одной. Всю ночь не спала. Все какие-то шорохи мерещатся.
Неожиданно Римма отступила в сторону и пригласила:
– Входите.
Повторять приглашение ей не пришлось. Я ни за что на свете не отказалась бы от возможности побеседовать с ней с глазу на глаз.
Закрыв за мной калитку, Римма подошла к ближайшей скамейке и тусклым голосом спросила:
– Не возражаете, если мы здесь посидим? В доме я чувствую себя неуютно.
– Там все напоминает вам бабушку, – сочувственно поддакнула я.
Римма ничего не ответила, только поникла головой.
– Есть предположения, куда она могла пойти?
Римма опять промолчала и только вяло пожала плечами.
– Может, она у своей сестры? Вы к Дине Дмитриевне не заходили? Не справлялись?
Римма настолько была погружена в собственные мысли, что даже не удивилась тому, что я знаю про Дину. Она приняла этот факт как должное и задумчиво проронила:
– Лили там быть не может. У них с Диной плохие отношения, и они давно не общаются.
Я мимоходом подумала, что, похоже, у Лили со всеми плохие отношения, но сама продолжала внимательно слушать Римму.
– Это именно Дина была моей няней, и они всегда с бабушкой не ладили. А после гибели мамы и вовсе разошлись. Нет, Дина – последний человек, к которому может пойти бабушка. Да и зачем ей исчезать из дома? Это на нее непохоже!
Я подумала, что причин для исчезновения у такой женщины, как Лиля, могло быть множество, но обсуждать этот вопрос с Риммой не стала. Вместо этого спросила:
– Дом осматривали?
– В первый день обошла комнаты. Все на месте.
Только я собралась спросить о картинах, как раздался звонок. Римма встрепенулась, но я ее опередила:
– Не беспокойтесь, я открою.
Всего я могла ожидать, распахивая калитку, но только не встречи с Павлом Ивановичем. Справедливости ради стоит сказать, он тоже на это не рассчитывал. При виде меня жизнерадостная улыбка на его полном лице увяла и превратилась в кислую гримасу.
– Ты? – только и смог вымолвить мой бывший шеф.
Что касается меня, то я и этого выдавить из себя не смогла. Стояла столбом и смотрела на него. Мне показалось, что за то короткое время, что мы с ним не виделись, он стал еще толще. Наверняка сказать не могу, но, по-моему, на момент нашего расставания у него было только два подбородка, а теперь появился третий. В остальном Павел Иванович не изменился. Все тот же лощеный господин в отлично сшитом костюме, с дорогим портфелем в руках.
Мой бывший покровитель, несмотря на сволочной характер, был умнейшим человеком и всегда соображал быстрее меня. Он пришел в себя первым и с кривой ухмылкой произнес:
– Тесен мир. Всегда знал, что когда-нибудь наши с тобой дорожки пересекутся.
Возразить было нечего, и я предпочла промолчать. Павел же Иванович не преминул воспользоваться моим замешательством и тут же учинил допрос:
– Какими судьбами здесь оказалась?
– Случайно.
– А хозяйка в курсе, что за особа затесалась в ее владения? – Ехидно прищурился бывший шеф.
– Если вы о Лиле, то ее нет.
Ответ Павла Ивановича удивил:
– Как нет?! Она же сама назначила мне встречу! Лиля ушла, зная о моем приезде? На нее это непохоже!
Он требовательно оглядел сначала меня, потом Римму, и та, не выдержав его взгляда, смешалась и еле слышно промямлила:
– Бабушка исчезла.
Павел Иванович мирным нравом никогда не отличался, неудивительно, что он моментально побагровел и грозно рыкнул:
– Что здесь происходит, черт возьми?
Я к тому моменту уже окончательно пришла в себя и, естественно, не утерпела, вмешалась:
– Вам русским языком объяснили: она исчезла! Что тут непонятного?
Он уперся в меня гневным взглядом и, еле сдерживая бешенство, спросил:
– Твои проделки? Опять хочешь мне подлянку устроить? Что за пакостный характер! Почему ты никак не можешь успокоиться?
Намек задел меня за живое, и я сердито огрызнулась:
– Ни о какой подлянке я и не помышляла! О том, что у вас с Лилей деловые отношения, первый раз слышу. А насчет пакостного характера... Вы бы лучше помолчали, у самого он не сахар. И далеко, между прочим, за примером ходить не нужно! Вспомните, как своего лучшего друга, Юру-Паровоза кинули. Я вообще удивляюсь, как это вы решились сюда приехать. Юра ведь обязательно узнает о вашем появлении, и кончиться это может очень печально. Для вас!
Павел Иванович вскинул голову и с высокомерным достоинством изрек:
– Во-первых, тебе отлично известно, что интересы клиентов для меня превыше всего. Я обещал приехать и, значит, несмотря ни на что, должен сдержать свое слово. А во-вторых, бояться мне нечего. Перед Паровозом я ни в чем не виноват.
Я ухмыльнулась и злорадно произнесла:
– А то, что увели у него из-под носа дорогущую икону, не считается?
Если Павлу Ивановичу и было что ответить, сделать это он не успел. Под мощными ударами калитка вдруг заходила ходуном, и в какой-то момент даже показалось, что она вот-вот сорвется с петель. Вслед за этим раздался похожий на рев раненого быка голос разгневанного Паровоза:
– Откгывай, иначе газнесу все к ядгеной матеги! Я знаю, что ты там!
Щеколда не выдержала напора, с треском отлетела, и в сад ввалилась толпа бравых молодцов. В мгновение ока они обступили нашу маленькую группу и замерли. Следом в калитку важно вкатился Юра.
