Фам фаталь - Валентина Демьянова

– Как это у тебя наглости хватило явиться сюда? Забыл, что за гадость ты мне устгоил?

Выглядела парочка очень забавно и, если бы не серьезность ситуации, я веселилась бы от души. На фоне могучего и тучного Павла Ивановича коротконогий и плотный Юрий Юрьевич казался совсем коротышкой. Разговаривая с бывшим корешем, ему приходилось высоко задирать голову, и со стороны он походил на драчливого петуха. Вопли Паровоза не произвели на Павла Ивановича ровно никакого впечатления. Он слегка наклонился к Юре и спокойно поинтересовался:

– А почему это я не могу сюда приехать? У меня здесь клиент.

Паровоз возмущенно заорал:

– Наглец! Да я тебя сейчас пгистгелю! – и стал нервно шарить в кармане пиджака.

Павел Иванович сокрушенно покачал головой:

– Зря горячишься, Юра, я перед тобой ни в чем не виноват.

Паровоз задохнулся от возмущения и, забыв о пистолете, завопил:

– А икона?! Икона, пгинадлежавшая лично Николаю Втогому?!

– Я ее не брал. Тебя ввели в заблуждение.

– Наглый вгун!

Не обращая внимания на разбушевавшегося коротышку, бывший шеф открыл портфель и достал несколько сколотых вместе листков бумаги.

– У меня есть доказательства. Я прихватил с собой эти документы, потому что перед возвращением в Москву собирался завернуть к тебе. Посмотри – и ты все поймешь.

Паровоз с брезгливым видом взял то, что протягивал ему бывший друг, однако, по мере того как он читал, выражение лица у него постепенно менялось. Сначала на нем проступила растерянность, потом оно стало наливаться гневом.

– Ложь, подлая ложь! Если б все это было пгавдой, ты бы мне сгазу все гассказал! – заорал он, гневно потрясая листами.

– Я пытался, но ты не дал мне такой возможности. Вспомни! Я тебе звонил, но ты отказывался даже трубку брать, – не теряя спокойствия, возразил Павел Иванович.

Учитывая горячий нрав Паровоза, все это могло кончиться очень печально, но тут появилось новое действующее лицо, и ситуация изменилась. В калитку грузно ввалилась жена Паровоза и, растеряв неизвестно где свою всегдашнюю невозмутимость, выпалила:

– Что здесь происходит?

– Ты зачем явилась? – нахмурился Юрий.

– Мне ребята сказали, что объявился Павел, и ты поехал сюда.

– И что? Я поехал по делам, а ты чего примчалась?

– Я беспокоилась...

– За себя или за меня? – вкрадчиво поинтересовался Паровоз и стал похож на маленького хищного зверя.

Опасность почувствовала не только я, но и его жена. Она отступила на шаг и, запинаясь, спросила:

– Что ты имеешь в виду?

– Вот это! – Юра сунул ей в руки бумаги и приказал: – Почитай и объясни!

Женщина бросила короткий взгляд на документы, потом подняла глаза на Павла Ивановича и с ненавистью прошипела:

– Раскопал-таки, толстый боров.

Тот улыбнулся краем рта и флегматично проронил:

– А что мне оставалось делать? Ты ж меня подставила. А я за чужие грехи отвечать не люблю.

– Домой! Там все и объяснишь, – приказал Юра жене и, не прощаясь, выкатился за калитку.

– Теперь мы ее больше не увидим, – с коротким смешком возвестил Павел Иванович. – Юра скор на расправу и предательства не прощает.

– Что все это значит?

Мне, конечно, не следовало спрашивать, но я не могла сдержаться. Павел Иванович внимательно посмотрел на меня и, совсем как в былые времена, поучительно погрозил толстым пальцем:

– В делах нужно быть честным. Насколько это позволяют обстоятельства, конечно. И не поддаваться эмоциям. Она забыла эти золотые правила и теперь горько пожалеет. Помнишь того паренька, что занимался у меня антикварными салонами?

Я кивнула.

– Она его перекупила и послала в «Золотой век», с которым Паровоз как раз вел переговоры о покупке иконы. Тот молодой недотепа, мир праху его, явился в салон и от моего имени перебил цену. Хозяева, естественно, польстились на деньги, и икона перешла в мои руки... якобы мои. Паровоз об этом узнал, очень на меня обиделся и порвал отношения. На мое счастье, икона реализовывалась вполне официально, а поэтому и деньги прошли официальным путем. По документам покупку оплатила никому не известная фирма, но в наше компьютеризированное время нет ничего тайного и проследить прохождение денег при наличии хорошего специалиста большого труда не составляет. И как ни путала Юрина женушка следы, в конце концов я вышел на конечную фирму, откуда те деньги и вышли. Это была ее фирма. Вот эти документы я и показал Юре.

– Не понимаю я что-то... Зачем ей было обманывать собственного мужа? Тем более он хотел приобрести икону для их сына.

– Для своего сына от первого брака, которого его вторая жена люто ненавидит. Потому и решила устроить подлянку, душу свою бабскую потешить. А попутно мне нагадить и, естественно, ценную вещь приобрести. На той иконе со временем можно было бы хорошо заработать. Только теперь ей деньги не понадобятся.

Я облегченно вздохнула и мысленно перекрестилась. Жена Паровоза исчезала из моей жизни, и я была этому несказанно рада. Еще неизвестно, как бы она себя повела, вздумай я вырваться из ее цепких объятий. А я с ней работать не собиралась.

– Но это все дела Паровоза, и нас они больше не касаются, – прервал мои размышления Павел Иванович. – Вы, девушки, лучше расскажите мне, что это за дикая история с исчезновением Лили? Если ее нет, то кто прислал мне вот это?

Он извлек из кармана бланк телеграммы и помахал им в воздухе.

– Я, – тихо проронила Римма.

– Ты?!

Нашему с бывшим боссом изумлению не было границ.

– Да, – подтвердила Римма. – Мне известно, что бабушка всегда вызывала вас, когда ей нужны были деньги. Только при ней разговаривать не стану. Дело у меня деликатное, а я ее совсем не знаю.

Женщина упрямо поджала губы и подозрительно покосилась на меня.

– Так, – неопределенно хмыкнул Павел Иванович.

Некоторое время он размышлял, потом, придя к какому-то решению, заявил:

– А тебе известно, на каких условиях я выдавал эти деньги?

Римма опять кивнула:

– Конечно. Все готово. Можем пройти в дом и посмотреть.

– Ну что ж... отлично! Пойдем!

– Только без нее!

– Извини, милая, но тебя мы с собой не приглашаем, – с нескрываемой издевкой ухмыльнулся шеф.

– А я особо и не напрашиваюсь! – фыркнула я, хотя внутри все кипело