Весло Харона - Дмитрий Александрович Алейников

Детектив не питал иллюзий относительно таланта Харона запутывать следы. Помнил он и о неудаче, постигшей его при прошлой попытке. Засада у камеры хранения вывела его на одного из боевиков бывшей бригады Жука, парня по прозвищу Серп. Сейчас Сергей не сомневался, что Серп имел отношение к смерти своего бригадира. Но так же не сомневался детектив в том, что Серп не знал, кто такой Харон. Суперкиллер просто использовал заурядного бандита для грязной работы.

На сей раз тоже могло случиться так, что владельцем счета окажется обычный рекрут, которому, возможно, было поручено организовать убийство Андросова. Но чутье подсказывало детективу, что теперь его ждет сюрприз. Нужно было срочно проверить, кто владелец счета. Сергей даже вызвался отвезти деньги в банк, но Валя корректно объяснила ему, что они хотят быть уверены в том, что деньги точно попадут по адресу.

Сергей, конечно, изобразил оскорбленное достоинство и отправился «по своим делам». На самом деле он помчался наводить справки о владельце счета. Если бы удалось это сделать, прежде чем деньги со счета будут сняты! Сергей не сомневался, что потом счет будет немедленно закрыт.

Москва, октябрь 1998

Борис сидел за столом и задумчиво выбивал пальцами популярный мотив. Выбивал он этот мотив, барабаня суставами по черному боку австрийского «дипломата», где лежала ровно половина суммы, которую он через два часа должен был отвезти Шале. Только половина.

Он отослал секретаршу обменять всю имевшуюся в кассе наличность на доллары. Там оказалось не так много, около четырех тысяч.

Настроение у Бориса было препаршивое. Слава богу, что хоть тесть дал ему сегодня выспаться. Хотя их с Лялькой молчание, конечно, подозрительно. Может, тесть попытался привести в исполнение свою угрозу и у него ничего не вышло? Эта версия очень нравилась Борису, но он боялся, что затишье вызвано иными, менее утешительными причинами. Впрочем, каковы бы ни были эти причины, они никак не могли повлиять на решение проблемы с долгом. И Борис просто приказал себе забыть о них.

В приемной послышались шаги. Борис убрал руку с «дипломата» и откинулся на спинку кресла.

Дверь распахнулась, и на пороге возникли двое: высокий широкоплечий детина лет двадцати пяти и невысокий кавказец в некогда дорогом, но сильно полинявшем костюме. Уверенной поступью они направились к столу.

Борис нехотя поднялся им навстречу.

— Я прошу прощения, но… — Он хотел было извиниться и сказать, что посетителей сегодня не принимает, но кавказец перебил его:

— Мы от Шалы, братан.

— От Шалы? — Брови Бориса поползли вверх.

— От Шалы, — кивнул кавказец. — За бабками. Собрал?

Борис неуверенно повел плечом и щелкнул по «дипломату»:

— Здесь ровно половина вместе с процентами.

— Половина? — удивился кавказец. — Мы все пришли забрать, да? Почему только половина, братан?

— Сейчас секретарша еще принесет, — сказал зачем-то Борис, хотя принести она должна была сущие крохи.

— Братан, я не пойму, — кавказец приблизился вплотную и повысил голос, — я что, должен ждать твою секретаршу? Я кто, по-твоему?

— Ну, — Борис демонстративно посмотрел на часы, — у меня есть еще час. Пятьдесят шесть минут с секундами. Не так ли?

— Нет. Время вышло, братан. В воскресенье часы переводили. Забыл, да?

— Вот как! — Борис возмутился от души, которая, кстати, при появлении таких гостей ушла в пятки. — Даже это посчитали!

— А ты как думал, братан? — искренне удивился Бориной наивности кавказец. — Бабки должны все время крутиться. Каждый час, каждую минуту, да?

Борис не нашелся, что ответить.

— В общем, — подвел итог кавказец, — здесь только половина.

— Половина, — обреченно кивнул Борис.

Кавказец молча развернул «дипломат» к себе. Открыв его, посмотрел на деньги, взял одну пачку в руки и принялся перелистывать стянутые резинкой купюры.

В этот момент дверь с треском распахнулась, едва не слетев с петель, и в кабинет ворвались пятеро в камуфляже и черных масках. Размахивая автоматами и выкрикивая классические для операции по задержанию команды, руоповцы споро уложили всех троих на пол и обыскали.

Еще через минуту комната наполнилась людьми. Голоса, щелчки фотоаппаратов, шелест бумаги.

Борис лежал, уткнувшись носом в пыльный ковролин, и беззвучно смеялся от счастья. Все-таки он был несправедлив к своему тестю! Тот прислал-таки подмогу: Борис не сомневался, что появление в его кабинете опергруппы — дело рук Семена Васильевича. Должно быть, и Лялька не осталась в стороне: проплакавшись, уговорила папашу помочь непутевому мужу. Одним махом были решены все проблемы: само собой, с тестем, с долгом, ибо вряд ли Шала посмеет теперь прислать к Борису своих боевиков, и с тем фотографом — его фотоальбом не представлял больше угрозы.

Борис не возражал, когда его подняли и сопроводили в милицейскую машину. Семену Васильевичу виднее. Наверное, он решил представить дело так, что руоповцы нагрянули в «Белтех» по собственной инициативе. Гениально! Теперь даже воры не смогут обвинить Бориса в том, что он заложил братву легавым.

Дальнейшие события были разыграны по всем правилам. Борису и его гостям сообщили, что они обвиняются по ряду статей в вымогательстве, захвате заложников, бандитизме и еще черт знает в чем. В общем, у курьеров Шалы не должно было возникнуть ни малейшего подозрения, что Беленков — такая же жертва ментовского произвола.

Потом всех троих развели для допроса в разные камеры.

Борис рассчитывал, что тут-то и появится Семен Васильевич в парадном мундире, чтобы пожурить зятя, сделать ему последнее предупреждение и отпустить с миром восвояси, к супруге. Вместо этого угрюмый следователь начал задавать ему какие-то дикие вопросы. Когда гражданин Беленков вступил в преступную группу? Как давно является держателем общака? Что ему известно об убийстве такого-то? Сначала Борис пытался подыгрывать, самым серьезным образом отвечая на эту чушь и решительно отметая абсурдные обвинения.

Он уже собирался напрямую спросить следователя, долго ли еще они будут ломать комедию, но воздержался: вдруг опер не в курсе планов тестя?

Допрос длился меньше часа. После этого следователь вызвал конвоира и распорядился отвести задержанного в камеру. Так далеко заходить Борису не хотелось. Сидеть в камере со всяким сбродом, а возможно, и с теми двумя курьерами — это чересчур.

Наклонившись к следователю, Борис тихо спросил:

— А вы не могли бы связаться с Семеном Васильевичем?

Маленькие глазки следователя сузились:

— Зачем?

— Ну, сообщить, что я здесь.

— Он в курсе.

— Я понимаю, — глупо улыбнулся Беленков. — Но я хотел спросить, когда он распорядится меня… это… освободить.

— Освободить? — Глазки сверкнули недобрым огоньком. — Семен Васильевич звонил сегодня утром и велел проводить следственные действия в строгом соответствии с законом. И просил, кстати, не делать тебе поблажек, хоть ты ему и зять.