Тайны дубовой аллеи - Юлия Викторовна Федотова
Кивнув на прощание, Коулман вышел. С минуту Веттели слушал стихающие шаркающие шаги, а потом не мог оторвать взгляд от открывшегося с высоты вида. Окно выходило на север, из него можно было разглядеть и подъездную аллею, и деревню в окружении полей, холмов и разноцветных рощ, и извилистое русло реки, в которую впадал гринторпский ручей. А у горизонта вроде бы даже просматривались постройки Эльчестера, хотя не исключено, что их он видел только в своем воображении: уже начинало смеркаться, и в такой дали сложно было что-то понять наверняка.
«Вечером станет ясно, что к чему. Если это Эльчестер, то будет видно огни», – сказал он сам себе.
Весь запас личных вещей капитана Веттели уместился в одном походном мешке, так что разобрать их было несложно. Документы он спрятал в выдвижной ящик стола, а на его суконную поверхность поставил семейную фотографическую карточку в рамке: отец сидит в кресле, в вольной позе, закинув ногу на ногу, с трубкой в руке, а рядом его маленький сын скачет на деревянной лошадке, белой в яблоках, с шальным раскосым глазом. Ради этой лошадки, нежно любимой в детстве, Веттели и таскал с собой фотографию по всем фронтам.
Несколько любимых книг заняли место на полке, рядом очень красиво встали латунная масляная лампа и несколько памятных вещиц, включая закопченный керамический обломок боевого голема. Обломок имел безобразный вид, и воспоминания с ним были связаны не самые приятные (великое чудо, что голем не угробил капитана Веттели, когда они столкнулись ночью в песках).
Все остальное, включая три пистолета с запасом патронов, наградной кортик и десяток узких метательных ножей (одним из их компании как раз и был убит Упырь Барлоу) он просто вывалил из мешка в ящик комода. Прежде он никогда не позволил бы себе подобной небрежности в обращении с оружием, но теперь началась мирная жизнь, значит, все можно.
Еще он решил выпросить у няни горшок с красным цикламеном и вышитую подушку, а еще хорошо бы…
…Из размышлений о благоустройстве его вывел негромкий стук в дверь.
– Мистер Веттели? Вы тут? Я могу войти? – Голос был женским, очень приятным.
– Да-да, конечно! – Он поспешно вскочил и отворил дверь.
Гостье на вид было двадцать с небольшим. Милое лицо, гладкие каштановые волосы собраны в пучок, веселые глаза, немного смущенный вид… Лорд Анстетт с первого взгляда счел гостью очаровательной до невозможности. Общее впечатление портили только белый медицинский халат, небрежно наброшенный поверх простого серого платья, похоже, домашнего, и подозрительный саквояжик в руках.
– Проходите, пожалуйста, – пригласил он, неловко отступая вглубь комнаты. – Вы…
– Я Эмили Фессенден, состою при школе врачом, – сообщила она, видимо стараясь окончательно справиться с собственным смущением. – Профессор Инджерсолл велел вас навестить, сказал, что после войны вы выглядите нездоровым. Наш второй врач, мистер Саргасс, по понедельникам принимает в городе. Так что придется вам смириться с моим обществом. Надеюсь, вы не станете протестовать, убегать и прятаться? А то некоторые молодые люди… – Она сделала многозначительную паузу.
– Не стану, – храбро согласился Веттели, которому при виде белого халата на самом деле захотелось именно убежать и спрятаться. Полевой госпиталь оставил не самые приятные впечатления о медицине.
– Замечательно, – похвалила она, пряча улыбку. – Тогда перестаньте от меня пятиться, снимите рубашку и ложитесь на кровать… только не на плед, он колючий.
– Разве я пячусь? – удивился Веттели. Ему казалось, он держится очень неплохо.
– Как от ядовитой кобры, – заверила она.
– Ох, простите, – пробормотал он, совсем смутившись, и больше ничего говорить не стал, лишь покорно исполнил, что было велено, зажмурил глаза и замер в неприятном ожидании.
Напрасно он так боялся. Оказалось, что медицина в лице мисс Фессенден – совсем не то, что медицина в лице полевого хирурга майора Скотта. Оказалось, что она может быть даже приятной и обходиться без кошмарных процедур вроде грубого тыканья пальцем в сломанное ребро и лошадиных доз противостолбнячной сыворотки. Не было даже неприятных прикосновений ледяного стетоскопа, его согрели в ладонях.
– Ну, вот и все, зря вы дрожали… да открывайте уже глаза, честное слово, все кончилось!
Он послушно открыл.
Мисс Фессенден успокаивающе улыбалась, но серые глаза смотрели серьезно, даже грустно.
– Разве я дрожал?
– Как первокурсник перед прививкой оспы… Знаете что? Давайте-ка вы дня три полежите в постели, это пойдет вам на пользу. Я распоряжусь, чтобы еду вам приносили в комнату. И завтра загляну к вам еще, сделаю инъекцию, так что будьте морально готовы, хорошо? А это будете пить три раза в день. – Она поставила на комод склянку темного стекла.
– Это…
– Это общеукрепляющая микстура. Она не страшная, не горькая и не кусается. Договорились?
– Так точно… в смысле, да, мисс Фессенден, – покорно согласился он по армейской привычке с медициной не спорить и вопросов не задавать, хотя никакой нужды в постельном режиме не видел. Досадно было тратить впустую три дня. С другой стороны, она обещала зайти еще раз… От этой мысли на душе сделалось необыкновенно радостно.
Теперь она уже не скрывала смех.
– Ау! Вы и дальше намерены лежать, как замороженный? Отомрите! Уже можно шевелиться! Наденьте рубашку, в комнате прохладно. И пледом укройтесь… Вставать как раз необязательно, я сама прекрасно найду дорогу до двери. А у вас тут мило, чувствуется индивидуальность. – Она с одобрением огляделась, заметила маску, которую он повесил над кроватью. – О, а это кто такой? Выглядит жутковато.
– Это какой-то восточный бог или специальный дух, предназначенный, чтобы хранить от невзгод, – пояснил Веттели, натягивая на голые плечи колючий плед.
– Вот как? Тогда передайте ему от меня, что с работой он справляется плоховато!
…Она ушла, а он так и остался лежать на спине неподвижно и думать о том, что надо же было уродиться таким непроходимым ослом! Страшно представить, что мисс Фессенден про него подумала.
Он был очень, очень недоволен собой. От этого и ужин, доставленный школьной прислугой прямо в комнату, показался безвкусным, и сама прислуга, молодая, приятная на лицо, но немного слишком пышнотелая особа в белом передничке, никакого интереса не вызвала, хотя улыбалась весьма
