Огни Хафельберга - Софья Валерьевна Ролдугина
Мартель ревниво разворошил одеяло, собственночески подпихнул себе под живот чужую руку, оцепился пальцами во влажное ещё после душа плечо, выслушал поток беззлобных придурков и отключился. Просыпался он дважды. Первый раз, когда Ульрике ненадолго отлучилось куда-то и потом неосторожно наступила ему на ногу, пробираясь к своему месту у стены, второй — уже ранним утром.
Солнечный свет настырно пробивался сквозь неплотно задёрнутые шторы. Одеяло сбились в чудовищное гнездо, одно плечо вдавливало в матрас пули реки, умудрившиеся к тому же закинуть ногу Марцелю на живот, другое — Шелтон, у которого Марцель неосмотрительно увёл во сне подушку. Руки онемели до полной нечувствительности, в боку стреляло, но никогда Марцель не чувствовал себя лучше.
Позже выяснилось, что столкновение с пирокинетиком не прошло бесследно. То, что Шелтон дипломатично назвал «небольшими ожогами», на практике адски зудело и заживало удручающе медленно. Новая кожа была слишком чувствительной, по-детски нежной и совершенно безволосой. Марцель бесился, а Шелтон неизменно отвечал, что может только сделать её всю такой же, но никак не вернуть старую.
На рану на боку Марцель вообще старался не смотреть лишний раз, а когда приходилось менять повязки или воздействовать на нее биокинезом, трусливо закрывал глаза и глушил телепатию, потому что иголок под ногтями для стимуляции Шелтону было слишком мало. «Я постоянно жрать хочу и спать, это нормально?» мрачно поинтересовался Марцель вечером третьего дня. «Вполне», — безмятежно ответил стратег, не отвлекаясь от переписки с кем-то через почтовый агент.
«Когда есть обширные повреждения, то приходится восстанавливать много тканей. Организму нужно где-то брать материал и энергию. Ульрики обычно уходила куда-то на целый день, но к ночи обязательно возвращалась, залезала в кровать и обнимала Марцеля руками и ногами. Правда, он сам в это время обычно уже крепко спал. На пятый день сил стало больше, а боли меньше.
На месте раны на боку остался уродливый белый шрам, но Шелтон обещал, что со временем он рассосется. К обеду Марцель даже спустился вниз, пообщаться с вальцами и попробовать угадать, какую лапшу напарник развесил им по ушам. — Фу! Как банально! — возмутился Марцель, когда пожилая пара ушла в гостиную смотреть телевизор. — Мог бы придумать чего-нибудь пооригинальнее падения с лестницы. Пошлость какая-то.
Зато никто не задает вопросов. Хмыкнул Шелтон и подпер щеку кулаком, пристально глядя на напарника. — Ты сегодня себя хорошо чувствуешь? — Ну, сносно. — Как насчёт небольшой работы? Шелтон уже и не пытался играть роль застенчивого профессора. Любимые кольца и чёрные водолазки снова отвоевали место в гардеробе. Марцель покосился на оскаленную змеиную пасть, серебряное кольцо на среднем пальце и хмыкнул.
— Смотря какая работа. Скажем, потрепать нервы Герхарду Штернбергу. В конце концов, пора бы нам и выкурить из норы Нуаштайна. Марцель вскочил, чувствуя, как лопается мыльный пузырь апатии, душивший его в последние дни. — Ух ты! Сейчас переоденусь и идем. А что так срочно? Шелтон захлопнул крышку ноута.
Да так, птичка напела кое о чем. У тебя десять минут. Он управился даже раньше. Вытащил из чемодана чистые джинсы, водолазку, нашарил в пакете с носками пару одинаковых, в торопях напялил на себя и слетел по лестнице, на ходу ныряя в толстовку. «Я готов. А ты?» Шелтон уже стоял в дверях. «Нам нужно в ту рощу, где была стычка с ищей Камиблау. Помнишь дорогу?» «Еще бы».
Марцель едва ли не приплясывал от азарта, хотя Бог все еще болел от резких движений. «Расскажешь по пути, а? Почему именно туда?» «Хочу проверить одну теорию». Так же туманно откликнулся стратег. «От тебя требуется только считать память Герхарда за последние сутки». Энтузиазм разом выветрился. Мартель присел на табуретку и начал неторопливо шнуровать кроссовки. «Не доверяешь мне, а?»
Шилтон машинально стащил кольцо со среднего пальца и также медленно надел его снова. «Доверяю». Провокационно улыбнулся он. «Но так будет веселее. Поверь». Океанские волны шелестели загадочно и непреклонно. Марцель смирился. — Веселее, ага. Шелтон заболел, что ли? После достопамятного ливня прошла уже почти целая неделя, но земля до сих пор была сыровата.
В городе потоками воды вымыло кое-где булыжники из мостовой, и теперь дыры были огорожены красными лентами до приезда ремонтной службы. В саду прямо за площадью осыпались почти все яблоки, и теперь лежали под деревьями желто-бордово-красным ковром. Марцель слазил через забор, выбрал себе одно, вытер полой футболки и всю оставшуюся дорогу аппетитно хрустел. Шилтон косился на яблоко, но ничего не говорил.
Хочешь? — Я с этой стороны не кусал, — брякнул Марцель, а стратег неожиданно кивнул. — Давай. — М-да, день проходит под знаком тотального охренения. Тропинка, как ни странно, была почти сухой. Только кое-где оставались пока сырые участки, и на них Марцель заметил свежие отпечатки кроссовок. «Как думаешь, кто здесь прошел?» Он присел на корточке и тронул застывший след пальцем.
Под ногтем осталась черная грязь. «Высокий белый мужчина, молодой, спортивный, в кроссовках Фубер коллекции этого года», — хмыкнул Шелтон. — Впрочем, возможно, я и ошибаюсь. — Ага, ага, таким сволочным тоном не ошибаются. Когда они добрались до рощи на вершине холма, Шелтон взглянул на дорогу, ведущую вниз, и отправил напарника погулять, а сам присел на качеле с ноутом.
Марцель заметил это краем глаза и вздрогнул. На секунду вместо стратега померещилась Рут и в груди кольнула. Призрачно невесомо зазвучали музыкальные переливы, то ли в воспоминаниях, то ли все-таки наяву, но где-то невообразимо далеко. Если бы у меня было побольше мозгов и решимости, то она осталась бы жива. Внизу под холмом лежал город, побитый дождем, но все-таки живой.
Высилась колокольная башня монастыря, блестел в по осеннему тусклам солнце флюгер на ратуше, кто-то спешил на работу, кто-то в магазин, от кого-то ушел муж, кто-то медленно умирал в больнице, кто-то нянчил орущего младенца и задыхался от нежности, кто-то написывал аккуратным почерком приглашение на свадьбу, кто-то бродил по чужим мирам в городской библиотеке. И шум мысленных голосов сливался в ненавязчиво всеобъемлющую мелодию, которую могла сочинить Рут, а мог и пестрый флейтист из сказки Ульрики.
Эта мелодия кошкой терлась у колен мартеля и утягивала его вдаль, во времени и в пространстве. — Слушай, чувствуй, живи. Монстр ушёл из города. Или ненадолго уснул. — Шванг, — негромко произнёс Шелтон, но звук голоса пробрал до костей.
— Пора. — Смотри, там, на подъёме. Марцель вскочил на ноги, отряхнул джинсы от ссора и рванулся к тропинке. — Это он? — спросил, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. — В кожаной куртке и с плеером? — Ты видишь здесь кого-то еще? — смешно вздернул в брови Шелтон. — Пока ждем. Через пару минут он будет здесь, и давай отойдем с тропы.
Что-то меня тянет на сюрпризы. Герхард, как выяснилось, сюрпризов, напротив, не любил. — А, это вы, профессор, и… э… Шванг… протянул он дружелюбно, но Марцель успел заметить, как на мгновение у него исказилось лицо от паники. На дне холодного мысленного потока мелькнуло что-то тёмное. «Не ожидал вас тут встретить. Гуляете, да?
Вообще здесь очень красивые виды. Лучше, наверное, только в горах». Герхард мягко перебил его Шелтон, выступая вперёд. Большие пальцы за кожаным ремнём на поясе, металлические кольца опасно поблескивают, чёрная водолазка, чёрные джинсы, сумрачный взгляд и улыбка ангела. — Хватит нести чушь, ты ведь знаешь, зачем мы здесь. Герхард бледнее отступил на шаг, оглянулся беспомощно, надеясь увидеть рядом хоть кого-то, случайного прохожего, нежданного свидетеля, кого угодно, лишь бы не оставаться наедине с этими.
— Совершенно не понимаю, о чем вы, — пролип эталон, машинально теребя молнию на куртке. — Но на всякий случай напоминаю вам, что я офицер полиции. — А я — нет, — заговорщическим шепотом сообщил Марцель и радостно оскалился.
Герхард сглотнул и сделал еще шаг назад. — Даже больше скажу. Я вовсе не профессор. Шелтон не двигался с места, просто улыбался и смотрел потемневшим взглядом, но от этого даже у Марцеля коленки начинали подгибаться. — Вы ведь умный человек, Герхард, и понимаете, что значит такое признание? — Нет, —
