Красота требует средств - Балычева Галина

— Ну это мы еще выясним, сам он умер или не сам, — процедил инспектор. — Экспертиза покажет. Так где же все-таки труп и кто его видел последним?

Офицер обвел глазами всю нашу разношерстную компанию, одетую в карнавальные костюмы, задержал внимание на полуголой Люсиль, очевидно, не понимая, что бы мог означать ее экстравагантный костюм, и с недоумением уставился на розово-атласного Фиру.

— А это еще что такое? — искренне удивился он. — Тьфу, похабщина!

Фира, к сожалению или к счастью, иностранными языками не владел и потому реплику полицейского инспектора понял по-своему.

— Бонжур, — вежливо произнес он и поклонился. — Сердечно рад знакомству.

Я за Димкиной спиной тихо прыснула.

— Я повторяю свой вопрос, — грозным голосом произнес инспектор, — где труп и кто видел его последним?

Морис, до сих пор сидевший на кровати и загораживавший своим телом тело покойного, быстро вскочил и, указав на Пьера, растерянно произнес:

— Да вот же он у вас перед глазами. Но как можно определить, кто видел его последним, когда мы все здесь?

Инспектор поморщился.

— Я спрашиваю, кто видел его живым последним... то есть последним живым... тьфу, совсем заморочили мне голову. Ну неужели не понятно?

— Понятно, — ответила за всех Ленка. — Последней его видела... — Она повернулась к съежившейся в углу Люсиль и, злобно сверкнув глазами, указала на дрожавшую от страха девицу. — Последней его видела Люсиль Гуэн, любовница... покойного, — с плохо скрываемой яростью произнесла она и, помолчав, добавила: — Как теперь выяснилось.

После такого Ленкиного заявления Люсиль совсем пала духом и громко зарыдала. Полураздетая, с растрепанными волосами, вся в слезах она представляла собой жалкое зрелище. Но мне ее было не жалко.

Мне было жалко Ленку. Мало того, что она в одночасье потеряла мужа, так теперь еще и позора из-за этого не оберется. Ну это ж надо было Пьеру выкинуть такую пакость — умереть в постели любовницы чуть ли не на глазах у жены и в присутствии сотни посторонних лиц.

И как все коварно придумал! Сначала прикинулся пьяным и даже всю посуду в Морисовом кабинете перебил, а потом, когда мы отнесли его в спальню и уложили в постель, тут же резко протрезвел и побежал к молодой любовнице. Каково?!

Его, конечно, понять можно, Люсиль девушка красивая и темпераментная, не зря же в ее жилах на одну четверть течет негритянская кровь. Но надо все-таки и голову на плечах иметь, если совести нет. Зачем ему в его возрасте и, главное, с его мочеполовыми проблемами заводить молодую любовницу да еще с негритянским темпераментом? Разве ж ему такую любовницу потянуть? Нет, конечно же.

И как, кстати, эта любовница вообще оказалась в замке? Каким таким образом? В числе приглашенных на бал она оказаться никак не могла — не тот уровень. Приехала в качестве временной прислуги? Вряд ли. Зачем ей это? Но тогда как же?

А так!

Неспроста тогда у Пьера машина-то поутру сломалась, когда мы собирались ехать на охоту. Ничего она не ломалась. Просто Пьеру нужно было каким-то образом от нас избавиться, чтобы тайно от жены привезти в замок свою любовницу. Судя по всему, Люсиль упросила его взять ее с собой на карнавал. Какая девушка не мечтает побывать на таком необыкновенном празднике? И он по доброте душевной, а точнее, по глупости, пошел у нее на поводу.

Но как же он не боялся, что Ленка может узнать свою горничную на балу? Впрочем, в карнавальном костюме, в парике и макияже, да при большом скоплении народу кто там кого мог узнать?

И тут мне в голову пришла другая мысль.

А что, если все, что произошло с Ленкой и с нами за последнее время, — это дело рук Люсиль Гуэн?

Ну действительно, если бы Пьер хотел жениться на молодой любовнице, ему незачем было убивать свою жену. Вполне достаточно было бы с ней просто развестись, тем более что при этом он ничего бы не потерял. По брачному контракту при разводе Ленка ничего не получила бы.

Но, судя по всему, Пьер ничего такого, в смысле женитьбы на Люсиль, не планировал. Ему и так было хорошо. А она наверняка настаивала. Зачем молодой девушке тратить время на немолодого да еще женатого мужчину, если он не собирается разводиться с женой? Вот она и решила сделать его холостяком, а точнее, вдовцом.

А если это так, то тогда понятно, что все те, мягко говоря, неприятности, которые произошли с Ленкой за последнее время, это все ее рук дело: и цветочный горшок, и лекарства, и наезд на дороге, и...

Кстати! А может, и тормоза в Ленкиной машине тоже она испортила? А что? Очень может быть. По крайней мере такая возможность у нее была. И я сама слышала как кто-то ходил ночью по коридору.

Ну конечно же, тогда все сходится! Люсиль сломала Ленке тормоза. Пьера уговорила на Ленкиной машине не ехать. А для конспирации вытоптала ему все его розы, будто бы это кто-то чужой забирался на территорию сада.

Короче, Люсиль пыталась сделать Пьера вдовцом, да вот судьба распорядилась по-другому. Вдовой осталась Ленка, а Люсиль осталась с носом.

И теперь этот нос у нее очень долго будет красным, потому что ее наверняка затаскают в полицию на допросы, и ей там придется пролить еще немало слез.

И даже если она не имеет никакого отношения к смерти Пьера, если, конечно же, не принимать во внимание тот факт, что умер он непосредственно на ней, то что касается покушения на Ленкину жизнь, то тут дело просто так оставлять нельзя. Зло должно быть наказано.

Я подошла к подруге и обняла ее за плечи.

— Надеюсь, что теперь твоей жизни уже ничего не будет угрожать, — сказала я и выразительно посмотрела на Люсиль. — Теперь твоя жизнь вне опасности. Думаю, ты уже догадалась, кто тебе на голову горшки цветочные сбрасывал, кто пытался задавить тебя на дороге и кто испортил тормоза?

Ленка согласно кивнула.

— И тебя чуть не пристрелила на охоте.

— Точно.

Я еще злее посмотрела на Люсиль. Она же действительно могла меня убить. А если не убить, то по крайней мере покалечить. А вдруг она попала бы мне в глаз?

— Убийца! — злобно процедила я. — Тюрьма по ней плачет.

Ленка чуть заметно покачала головой.

— Ну это вряд ли. За прелюбодеяние нынче не сажают.

— Да при чем тут прелюбодеяние? Она же пыталась тебя убить! И Пьера, кстати, доконала своей любовью до смерти!

У Ленки сразу же зло сузились глаза.

— Ну это уже его выбор.

Полицейский инспектор допрашивал нас целую ночь.

Кто последним видел Пьера живым? Кто видел, что он умер своей смертью, а его не убили? Что явилось причиной смерти? Где мы находились в момент смерти Пьера? Что делали? Может ли это кто-нибудь засвидетельствовать?

Короче, сыпал бесконечными вопросами, на которые мы не могли ему дать вразумительного ответа, потому что ничего не знали и не видели. Ответ могла дать одна только Люсиль, которая действительно видела, как умер Пьер.

Однако инспектор методично допрашивал всех без исключения и даже деда Фиру, который не только ничего не знал по существу, но и вообще никогда прежде ни Пьера, ни Люсиль в глаза не видел.

Вообще у этого инспектора была странная манера вести допрос. Обычно все полицейские — так по крайней мере я видела в кино и читала в книжках — допрашивают подозреваемых и свидетелей по отдельности и только при необходимости устраивают им очную ставку. Этот же допрашивал нас всех скопом.

Очень мне это все было странно. Ведь когда один слышит то, что говорит другой, он ведь заранее может поменять свои показания и всю картину преступления перевернуть.

Впрочем, нам менять и переворачивать было нечего. Мы ничего конкретного, в смысле непосредственно смерть Пьера, не видели и сказать по этому поводу особенно ничего не могли, а уж тем более что-нибудь переворачивать.

К тому же никакого преступления, с нашей точки зрения, совершено не было. Пьера никто не убивал — он умер своей смертью в постели своей любовницы. С мужчинами такое иногда случается.