Последний выстрел камергера - Никита Александрович Филатов

Никита Филатов

ПОСЛЕДНИЙ ВЫСТРЕЛ КАМЕРГЕРА

ОТ АВТОРА

Опережая возможные замечания критиков, автор заранее признается в том, что ничего не понимает в поэзии, непозволительно манипулирует историческими фактами, а все заслуживающее внимания наворовал в Интернете — и вообще написал эту книгу исключительно в погоне за легкими деньгами, а также по заказу левых/правых/патриотов/космополитов (нужное подчеркнуть)…

Примечательно также, что в этой книге нет ни слова о евреях.

Тем не менее роман основан на реальных событиях из жизни великого русского поэта, патриота и талантливого деятеля тайной дипломатии Федора Ивановича Тютчева. Автор позволил себе лишь некоторые допущения литературного характера, не нашедшие объективного документального опровержения ни в одном из использованных источников.

Особую признательность автор выражает замечательному литературоведу, ныне покойному Вадиму Валериановичу Кожинову, создателю прекрасной и честной монографии «Пророк в своем отечестве», некоторые материалы из которой нашли отражение в романе.

Первою биографическою чертою в жизни Тютчева, и очень характерною, сразу бросающеюся в глаза, представляется невозможность составить его полную, подробную биографию.

Иван Аксаков

Пролог

1822 год. МОСКВА

Дух силы, жизни и свободы

Возносит, обвевает нас!..

И радость в сердце пролилась,

Как отзыв торжества природы,

Как Бога животворный глас!

В организации убийства, вполне обоснованно, подозревались турки — народ, как известно, довольно мстительный и вероломный.

— Значит, вы полагаете, что Россия открыто поддержит восстание?

Прежде чем ответить на вопрос хозяина, один из гостей, офицер Мингрельского пехотного полка, очень смуглый, черноволосый юноша лет восемнадцати, выпустил под потолок очередную порцию ароматного дыма:

— У меня, господа, в этом нет и не может быть ни малейшего сомнения.

Табак у него был отменный, так что комната сразу наполнилась ядовитым, пленительным ароматом восточных легенд и волшебных преданий.

— Но ведь это означает новую войну?

— Непременно.

— Однако политическая ситуация в Европе… да и внутреннее положение государства…

— Не знаю, господа, о чем вы. Не знаю. В этих материях я, признаться, не слишком силен.

Молодого офицера звали Александр Кацонис, был он греком по происхождению и в Москве появился не так уж давно, испросив у полкового начальства довольно продолжительный отпуск.

Отец его, легендарный Ламброс Кацонис, поступил некогда простым матросом в русскую эскадру адмирала Спиридонова, отчаянно сражался с турками на море и на суше и незадолго до заключения Кючук-Кайнарджийского мирного договора получил звание сержанта. После войны, скрываясь от преследования поверженного, но не уничтоженного врага, он со всей семьей вынужден был перебраться в Крым, под защиту российской короны, где и продолжил службу, приняв участие в подавлении татарского восстания. За отличие под Кафой и Судаком был произведен в офицеры, обучал албанских ополченцев и солдат Греческого пехотного полка русской армии. Еще через несколько лет Ламброс Кацонис сумел отличиться при выполнении секретной военно-дипломатической миссии в Персии, был удостоен дворянского звания и получил из рук князя Потемкина диплом капитана русской службы.

В следующей войне с турками Кацонис-старший участвовал, уже командуя фрегатом «Северная Минерва» и флотилией из нескольких небольших, быстроходных парусников.

Созданная Ламбросом Кацонисом флотилия была идеальна для крейсерства — мобильна, быстроходна, полностью автономна. Дерзкие, смелые и умелые нападения его «корсаров» на вражеские прибрежные крепости, корабли и суда практически парализовали тогда снабжение турецкой армии в водах Архипелага — и это несмотря на то, что официально флотилия в составе российских военно-морских сил не числилась. Популярность Кацониса среди греков росла с каждым днем, но поистине национальным героем он стал, пожалуй, только после битвы у острова Скорпант. Тогда фрегат под его командованием, оказавшийся в одиночестве, принужден был отражать атаку не то пяти, не то восьми турецких военных кораблей, вступил в бой с противником и после многочасовой артиллерийской дуэли обратил его в бегство…

Однако довольно скоро выяснилось, что не контролируемое никем и ничем, кроме законов военного времени, «корсарство» вольнолюбивых и храбрых греков имеет и некоторые весьма темные стороны… Русскому командованию пришлось даже учредить специальную комиссию для рассмотрения многочисленных жалоб, поступающих от крупнейших судовладельцев, — оказывается, под горячую руку Кацониса не раз попадались и представители нейтральных держав, безвозвратно лишившиеся и судов, и товара. Некоторое время знаменитый «корсар» даже провел под замком, будучи арестован по высочайшему повелению в Сиракузах за действия, дискредитирующие российский флот, — однако военная необходимость заставила вновь прибегнуть к услугам его морской вольницы…

Вскоре после этого флотилия Ламброса Кацониса наголову разгромила турецко-албанскую эскадру у порта Дулциньо в Адриатическом море и добила затем остатки вражеских кораблей на рейде Дурреса. Не на шутку обеспокоенный султан обратился к «корсару российского флота» Кацонису с предложением двухсот тысяч золотых монет и любого острова Архипелага, если он прекратит свои крейсерства.

Разумеется, отважный грек проигнорировал предложение.

В конце концов турки послали против него крупное соединение из двух десятков кораблей различных классов, к которому несколько позже присоединилась алжирская эскадра в составе еще одиннадцати кораблей. Уступая противнику по количеству пушек почти в пять раз, флотилия все-таки приняла бой — и в проливе между островами Эвбея и Андрос практически прекратила свое существование.

Раненый Кацонис некоторое время скрывался на островах Архипелага.

Известие о заключении очередного мирного договора и указ Екатерины II о присвоении чина полковника и награждении орденом Святого Георгия застали отважного морского офицера в Триесте. Впрочем, довольно скоро императрице пришлось лишить его всех званий и наград за отказ подчиняться приказам — Ламброс Кацонис, как истинный греческий патриот, не захотел прекращать борьбу с турками до полного освобождения своей родины…

Несколько следующих лет Ламброс Кацонис провел в безуспешных попытках поднять соотечественников на общенациональное восстание и в значительно более успешных нападениях на торговые суда, имевшие несчастье оказаться в прибрежных водах.

Пиратство, особенно в мирное время, никогда не почиталось достойным занятием среди народов, считающих себя цивилизованными, что, впрочем, нисколько не помешало прославленному адмиралу Федору Ушакову с началом очередной русско-турецкой войны включить остатки флотилии Кацониса в состав русской экспедиционной эскадры. Ламброс Кацонис был высочайше прощен, восстановлен в дворянстве, чинах и заслугах, а в 1799 году отправился в Крым, где продолжил службу в Балаклавском греческом дивизионе…

И если жизнь знаменитого греческого «корсара» вполне могла бы послужить сюжетом авантюрного романа, то история смерти, пожалуй, значительно больше сгодилась бы для