Секретные люди - Николай Свечин
В своих походах Чунеев[19] испытал много необыкновенных приключений. Однажды его попытались ограбить хемшилы – армяне, принявшие ислам. Он с трудом выкрутился, пообещав привезти взамен русские сапоги с голенищами гармошкой, которые были у горцев в моде. В другой раз поручик прошел огромной пещерой, протянувшейся по Эрзинжанской долине на двадцать верст. Извилистая, со множеством ответвлений, она представляла большую опасность для путников. Соваться туда без проводника было смертельным риском – расщелина погубила множество любопытных. Николай нанял опытного контрабандиста, который гонял через знаменитый ход свои караваны, и благополучно вышел наружу. Внутри он разглядел подземное озеро, большое и глубокое, а на его берегах – загадочные артефакты древних цивилизаций. Видимо, Лыков-Нефедьев был первым европейцем, увидевшим это чудо природы.
В перерывах между ходками поручик занимался своей командой. А еще проникался духом полка, в который его временно забросила судьба.
156-й Елисаветпольский полк носил имя своего вечного шефа князя Павла Цицианова. Этот храбрый генерал был предательски убит в 1806 году у стен Баку ханом Хусейном-кули. Князю отрезали голову и отослали в подарок персидскому шаху… Довольно молодой (создан в 1864 году), полк прославился в последней войне с турками. 4 мая 1877 года он штурмом взял форт Эмир-Оглы-Табия на Гелевердинских высотах, прикрывавший подступы к городу-крепости Ардаган. Затем елисаветпольцы последовательно захватили в кровопролитных боях Аладжинскую и Деве-Бойнускую позиции, чем обеспечили падение Ардагана.
В корпусе полк называли «полтораста шестым», а его чинов – гелевердинцами, за ту знаменитую атаку. На память о прошлой войне елисаветпольцам вручили Георгиевское знамя – редкую и высокую награду, и серебряные щитки на фуражки «за отличие». Вместе с кунаками – 155-м пехотным Кубинским полком – они стояли в Сарыкамыше, вблизи границы. А там всегда было неспокойно… Для приобретения боевого опыта нижних чинов из команды пешей разведки посылали в помощь геройской 26-й бригаде пограничной стражи. Они участвовали в схватках с контрабандистами, ловили барантачей-курдов[20], татар-разбойников[21] и русских беглых каторжников, несли при этом потери. В делах на кордоне погибли двое солдат и трое были ранены. Поручик Лыков-Нефедьев пару раз угодил в переделки, но вышел из них благополучно. Зато его разведчики отточили приемы ближнего боя не в учениях, а в настоящих сшибках. Что очень им потом пригодилось. А стреляла команда благодаря такому подходу на «сверхотлично». Все, кто носил на рукаве зеленый басон, являлись особо подготовленными воинами, всегда готовыми лезть в самое пекло[22].
Ближайшим помощником командира стал младший унтер-офицер Антон Золотонос. До военной службы он работал силовым акробатом в бродячем цирке. Очень смелый, необыкновенно физически развитый, Антон проделывал удивительные вещи. Во всей бригаде его сумел побороть только Лыков-Нефедьев. И то с использованием секретных приемов, заимствованных у отца и дяди Вити Таубе.
Офицеры полтораста шестого присмотрелись к командированному и приняли его в свою семью. В кавказских полках товарищество было давней традицией. А значение разведки в них объяснять не приходилось. Николай тоже изучал сослуживцев: чему у них можно научиться? Молодой поручик уже имел боевой опыт, но стремился его расширить. Скоро война, надо быть готовым к ней. И он не стеснялся спрашивать и перенимать.
Особенное его внимание привлек командир первого батальона подполковник Тотьминский. Он был ротным командиром на войне с японцами, оборонял Порт-Артур и попал в плен. Осада крепости – одна из тех страниц минувшей войны, за которую русской армии нечего было стыдиться. Тотьминский часто и со смыслом рассказывал о минувшей кампании подчиненным, анализировал ошибки. Он вносил много нового в рутинную подготовку нижних чинов и младших офицеров. Его батальон поэтому слыл лучшим не только в полку, но и во всей 39-й пехотной дивизии.
Александр Дионисович в качестве такого опыта купил на свои средства картинки с изображением форм турецкой армии и развесил их на стрельбище. При этом он объяснил:
– Японцы устроили настоящую охоту за нашими офицерами и быстро выбивали их в боевых порядках. Немало погибло людей прежде, чем мы догадались переодеться в защитные цвета и снять галунные погоны. А у них офицер отличался от солдата лишь наличием сабли и нашивками на околыше фуражки. Которые на дальнем расстоянии совершенно не видны. Так что смотрите и запоминайте: это шевроны чавуша, а это, к примеру, – бин-баши[23]. Цельте в них в первую очередь. Потеряв командиров, рядовые в атаку не пойдут, а отступят без боя.
Или подсказывал стрелкам:
– Каждый японский пехотинец имел в ранце несколько пустых мешков. Это очень помогало окапываться на поле боя. Сейчас и англичане таскают на себе по четыре штуки. Заведите и вы тоже два-три таких мешка. Я дал на них деньги ротным командирам… За десять минут набьете землей или камнями и сложите бруствер для стрельбы лежа.
А вот так командир батальона учил пулеметчиков:
– Стрелки открывают огонь из винтовок с двух тысяч шагов, а прицельный огонь с тысячи. Ваши машинки так делать не должны. Сколько в ленте патронов? Двести пятьдесят. А правильная дистанция для вас восемьсот шагов. Пристреляйте их заранее, еще до атаки противника. Определите предел рассеивания, это очень важно. И бейте по фронту всю цепь. Они скоро побегут, так вы увеличивайте прицел! Помните, что через каждые шестьсот выстрелов вода в кожухах закипает. Имейте наготове холодную. Пулемет – страшное оружие, он способен переломить исход боя. Враг захочет убить вас и начнет выслеживать. Знаете как? По пламени, которое вылетает из надульника. Поэтому меняйте позицию, используйте складки местности. Папаха тоже может вас выдать, она большая, издалека видать. Выверните ее наизнанку, и она станет похожа на природный камень. Патронные двуколки спрячьте в тылу, а цинки с боезапасом выложите вблизи себя. Побольше сыпьте, расход патронов в настоящем бою бешеный!
Еще подполковник рассказывал офицерам:
– Главный признак того, что война вот-вот начнется, это когда из города убегают шлюхи. В Порт-Артуре больше всего было мусме – проституток-японок. Они уплыли в самый последний день мира. Шли в порт через весь город, построенные парами подобно институткам, длинными вереницами, и садились на пароходы. Тут даже дурак понял, что дело плохо. А мужчины? Лучшие повара, портные, прачки тоже были японцы. Потом оказалось, что многие из них являлись разведчиками, офицерами их Генерального штаба. И стирали наши подштанники… Парикмахера, который меня стриг, я увидел в плену в форме полковника! Городской ассенизационный обоз
