Человек с клеймом - Джоан Роулинг

– Страйк.

– Что?

Она указала. Он проследил за ее пальцем и прочитал:

БИЛЛИ РАЙТ CBE

1924–1994

ЛЕГЕНДАРНЫЙ ФУТБОЛЬНЫЙ КАПИТАН

АНГЛИИ И ВОЛКОВ

ЖИЛ И ВЫРОС ЗДЕСЬ

– Боже мой, – пробормотал Страйк, обрадовавшись возможности остановиться и стараясь не показывать вида, что трость держит половину его веса. – Билли Райт… это должно было прийти мне в голову… никогда не думал о нем как о Уильяме…

– А бабушка Тайлера живет прямо здесь, – сказала Робин. Она указала на дом, который был гораздо меньше тех, что стояли рядом, и был выкрашен в грязно-оранжевый цвет.

Прямо здесь, – подумал Страйк, – понятие относительное. Еще пять минут мучений ушли на то, чтобы добраться до деревянной входной двери Дилис Пауэлл.

Робин постучала, затем еще раз. Они подождали.

– О нет, – сказала Робин. – Она оба раза говорила довольно неопределенно… Может быть, она забыла, что мы придем?

Страйк с трудом удержался от ругательства. Робин заглянула в пыльное окно – мимо пластиковых цветов в кувшине на подоконнике – в старушечью комнату с креслами, на спинках которых лежали салфетки от пятен, с дешевыми фарфоровыми безделушками тут и там и ковром с узором в сиреневых тонах.

– Дом родителей Тайлера чуть дальше, – сказала Робин. – Можем попробовать там?

– Хорошо, – сказал Страйк, стараясь сделать вид, будто это не потребует никаких усилий.

Они снова двинулись в путь, Страйк теперь наклонялся в сторону, пытаясь использовать трость как запасную ногу.

На вершине холма стоял белый дом, больше дома Дилис, с табличкой "Продается". Робин постучала. Никто не ответил. Она подошла и заглянула в окно. Комната на первом этаже была пуста.

– Эй!

Детективы обернулись. Из задней двери дома напротив вышел невысокий и крайне воинственного вида мужчина с длинными темными волосами. Он был в футболке Steely Dan, держа за гриф акустическую гитару. Он спешил к ним, но сделал именно то, чего Страйк пытался избежать последние пятнадцать минут: поскользнулся на лужайке за домом и споткнулся. Однако он восстановил равновесие с помощью гитары и, ковыляя и слегка косолапя, двинулся на них, крича:

– Чего вам надо? Чертова пресса, что ли?

– Нет, – ответил Страйк, заинтересованный этим предположением. Он достал бумажник и извлек визитку. – Мы частные детективы.

Робин предположила, что это сосед Тайлера, Иэн Гриффитс, потому что он только что вышел из дома, которым, как она знала, владел Иэн Гриффитс. Робин выросла в высокой семье – единственным человеком среднего роста в семье была ее мать, а все ее братья были выше 180 сантиметров – и она чувствовала себя немного виноватой (существует ли такое понятие, как ростизм?), что первое, что она заметила в Иэне Гриффитсе, было то, что он был чуть выше 150 сантиметров. Однако она не могла не восхититься его смелостью, потому что он смотрел на Страйка так, словно был более чем готов бросить ему физический вызов, несмотря на то, что Страйк был почти на две головы выше него и значительно шире. Возможно, подумала она, Гриффитс намеревался использовать гитару как оружие. Он чуть не выхватил карточку из руки Страйка.

– Детективы? – прорычал Гриффитс, читая карточку. – Шропширская чертова Звезда, да?

– Нет, – ответила Робин, не дав Страйку и слова сказать: она чувствовала, что ситуацию стоит немного сгладить, а дар Страйка к примирению был, мягко говоря, непостоянным. – Дилис Пауэлл пригласила нас поговорить о своем внуке, Тайлере, но, похоже, ее нет дома.

– Дилис вас наняла? – недоверчиво переспросил Гриффитс.

– Нет, мы работаем на другого клиента, – сказала Робин.

– На Фабера, мать его, Уайтхеда, да? – еще больше разозлился Гриффитс.

– Я не знаю никого по имени Уайтхед, – спокойно ответила Робин. – Дилис думает, что Тайлер мог быть тем мужчиной, которого нашли мертвым в ювелирной лавке в Лондоне прошлым летом. Поэтому она и хотела с нами поговорить.

– А, – протянул Гриффитс. Кажется, запал у него слегка поубавился. – Да… она что-то такое упоминала…

– Вы случайно не знаете, где сейчас Дилис? – спросила Робин.

– Нет, – сказал Гриффитс, глядя вниз по дороге, в сторону дома Дилис. – Наверное, забыла, что вы собирались прийти. Она теперь на куче лекарств. Месяца два назад сильно упала. Этот холм – просто смерть, когда лед.

Его агрессия постепенно сменялась смущением. На вид ему было около сорока пяти; темные волосы, карие глаза, ямочка на подбородке – вполне симпатичный мужчина. Теперь он посмотрел на гитару, будто только что вспомнил, что держит ее в руках.

– Вы ведь, должно быть, знали Тайлера Пауэлла? – спросила Робин. – Раз жили напротив его родителей?

– Да, я его знаю, – сказал Гриффитс, который, казалось, пытался что-то решить. Он снова прищурился на Страйка, который, видимо, показался ему особенно подозрительным. – Вы точно не работаете на Уайтхедов?

– Никогда о них не слышал, – сказал Страйк.

– Ладно, ну… можете зайти и подождать Дилис, если хотите. Она, должно быть, недалеко ушла. Выпейте по чашечке чая. Здесь чертовски холодно.

– Очень мило с вашей стороны, – сказал Страйк, благодарный за возможность снять нагрузку с правого колена. – Спасибо.

– Иэн Гриффитс, – сказал мужчина, наконец протягивая руку, которую сначала Страйк, а затем Робин пожали. – Но все зовут меня Грифф.

Гриффитс, все еще держа гитару в руках, провел Страйка и Робин через заднюю калитку. Сад за домом был полон причудливых скульптур, включая горгулью.

Страйк, бросивший университет в конце первого курса, лишь смутно помнил студенческое общежитие, но, по его неодобрительному мнению, интерьер дома Иэна Гриффитса говорил о человеке, который так и не вышел из подросткового возраста. Здесь не только воняло благовониями, к которым Страйк питал стойкое отвращение, поскольку они были одним из характерных запахов домов, куда Леда таскала его в детстве, но и гостиная, куда Гриффитс их провел, была заставлена безвкусными безделушками, которые Страйк мысленно отнес к категории "хлам": фигурки "Дня мертвых", стеклянные шары со снегом и блестками, плюшевый мишка-растафари, подушки с психоделическими узорами и постер в рамке, где Иисус курил косяк, – все это относилось к вещам, которым Страйк не смог бы найти ни малейшего применения. В пустые бутылки из-под вина были воткнуты свечи, на перекошенных полках стояли вперемешку пластинки и компакт-диски, а в углу виднелись синтезатор и еще две гитары. Впрочем, Страйк нехотя отметил,