Человек с клеймом - Джоан Роулинг

захолустье, где продукты не маркируются как следует. Только поднеси ко мне морепродукты, и я превращусь в гребаный вулкан с двумя концами. Страйку пришлось меня сменить. Это было в ту ночь, когда ты застукала того уборщика, когда он снимал девочек.

– О, – сказала Робин.

Она оглянулась на входную дверь Фионы Фримен, вспоминая ту ночь и свою убежденность в том, что Страйк был с Бижу Уоткинс – либо ради тайной интрижки, либо чтобы уладить вопрос с отцовством ребенка Бижу. Значит, он все-таки не был с Бижу. Но разве это что-то меняло? Страйк все еще скрывал от нее правду, все еще не признавал, что очередной всплеск грязных публикаций в прессе может поставить под угрозу агентство.

– Да, да, – сказал Барклай, когда занавески в гостиной в двухэтажном доме Фримена открылись, и они увидели Фиону в спортивном бюстгальтере цвета лайма и леггинсах.

– Черт, – сказала Робин, когда платиновая голова Фионы исчезла. – Похоже, она идет в спортзал.

– Возможно, у нее беговая дорожка дома, – сказал Барклай.

Прошло двадцать минут, затем входная дверь дома Фримен открылась, и появился Уитон, один в спортивном костюме. Он сбежал по ступенькам и сел в машину.

– Я собираюсь рискнуть, – сказала Робин, открывая пассажирскую дверь.

– Хорошо, удачи.

– Оставайся на связи, – сказала Робин.

Она побродила по улице еще десять минут, проверяя, не вернется ли Уитон за чем-нибудь забытым, затем перешла дорогу, поднялась по ступенькам и позвонила в дверь.

Через несколько секунд Фиона открыла. Из своих поисков в интернете Робин знала, что Фримен двадцать три года. Она была крепкого телосложения, буквально каждый сантиметр ее тела был приукрашен или улучшен, чтобы послать один громкий, грубый сигнал: длинные платиновые волосы и глубокий искусственный загар; густые наращенные ресницы и заостренные неоново-розовые накладные ногти; искусственная грудь, филлеры в губах и скулах – даже пальцы ног были украшены кольцами и лаком для ногтей, а на правой лодыжке красовалась татуировка в виде цепи.

– Фиона, меня зовут Робин Эллакотт. Я частный детектив, работаю с человеком по имени Корморан…

Фиона попыталась захлопнуть дверь. Робин просунула ногу в щель и быстро сказала:

– Мы расследуем дело о теле в серебряном хранилище. Мы знаем, ты думаешь, что это был Дик де Л…

– Убирайся! Убирайся к чертям! – пропыхтела Фиона голосом почти таким же низким, как у Пат.

– Все, что ты скажешь, будет совершенно конфиденциально – никому не нужно знать, что ты со мной говорила. Тебе будет лучше, если ты расскажешь…

– К черту!

Робин, опасаясь перелома костей в ноге, отступила. Дверь захлопнулась. Робин осталась стоять на пороге, слегка растрепанная и запыхавшаяся.

Через минуту у окна рядом с дверью появилась Фиона.

– Пошла на хрен отсюда! – проревела она через стекло.

– Тебе будет лучше, если ты поговоришь со мной! – крикнула в ответ Робин.

Фиона показала ей средний палец и снова скрылась из виду. Робин осталась на месте, надеясь, что ее расплывчатые угрозы со временем произведут нужное впечатление.

Краем глаза она заметила очередную вспышку лаймового цвета – Фиона ненадолго снова выглянула в окно, чтобы проверить, стоит ли Робин еще там, но мгновенно отпрянула, снова скрывшись.

Прошло еще пять минут. Робин подумала, ждет ли Фиона, что Уитон вернется домой и разберется с ней. В этот момент входная дверь приоткрылась.

– Я же сказала тебе отвали, – сказала Фиона. – Отвали.

– Либо ты говоришь со мной, и в этом случае я смогу защитить твою личность, либо ты можешь объяснить в суде, почему написала эту записку, – сказала Робин. – Вот и выбор.

Еще несколько секунд дверь оставалась лишь слегка приоткрытой. Затем она открылась чуть шире.

– Понятия не имею, о чем ты, черт возьми, говоришь, – сказала Фиона. – Я ничего, блядь, не писала…

– Писала, – ответила Робин. – Ты написала анонимку масонским шифром и просунула ее под дверь нашего агентства.

– Да ты с ума сошла. Я ничего не…

– Тебя засняла камера, – блефовала Робин. – Мы можем доказать, что это была ты.

Искусственный загар Фионы был слишком матовым, чтобы Робин могла разглядеть, побледнела ли она, но когтистая рука подлетела ко рту, и зрачки ее светло-голубых глаз расширились. Она застыла, словно потеряв дар речи, другой рукой сжимая дверь.

– Просто расскажи мне все, что ты знаешь, и я уйду, – сказала Робин.

Входная дверь соседа открылась.

– Зайди, – прошептала Фиона, отступая, чтобы дать возможность Робин войти, и явно боясь, что ее сосед узнает о том, что происходит.

Фиона, казалось, была близка к гипервентиляции. Она повела Робин на кухню, все еще прикрывая рот когтистой рукой, ее огромные, косметически увеличенные ягодицы колыхались под лаймово-зеленой лайкрой. Чуть выше пояса у нее красовалась татуировка в виде бабочки. Робин достала мобильный, поставила его на запись и снова спрятала в сумку.

Кухня была с белыми стенами, с белым кухонным островом посередине, на котором стояли чистая пепельница, пачка "Мальборо лайтс" и айфон в розовом блестящем чехле. Дорогой на вид велотренажер стоял напротив французских окон, выходящих на небольшой задний двор. Главным украшением интерьера была увеличенная черно-белая фотография в рамке, на которой были изображены Уитон и Фиона, обнаженные по пояс. Он стоял позади нее, с натруженными мышцами, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в губы, положив руки на грудь Фионы.

Фиона начала расхаживать по узкому пространству между кухонным островом и велосипедом.

– Крейг меня убьет, – прохрипела она, все еще прикрывая рот пальцами. – Он просто свихнется.

– Крейг – твой партнер? – спросила Робин, притворяясь, что не знает.

– Ага.

– Он не знает о записке? – спросила Робин.

– Нет, он не знает об этой чертовой записке, конечно же, не знает! – в ярости воскликнула Фиона.

– Вероятно, ты просто подтвердишь то, что нам уже известно, – сказала Робин.

– А другие говорили? – спросила Фиона, остановившись.

– Да, – сказала Робин. Это была лишь отчасти правда. Штырь говорил.

– И что они сказали?

– Человека в хранилище убили, потому что у него была информация о ком-то богатом и важном.

– Ох, черт, – простонала Фиона, снова начиная ходить взад-вперед.

– Я обещаю тебе, мы сможем уберечь тебя от этого, если ты расскажешь нам все, что знаешь.

– Вы не сможете меня от этого защитить, я уже по