Человек с клеймом - Джоан Роулинг

– Да, скорее всего. В таком случае нам придется его прижать. Теперь, когда мы знаем, что пытаемся доказать, все гораздо проще. Кстати, ты что-нибудь сделала по поводу того "лендровера"? – спросил Страйк, стремясь поддерживать эту чуть более дружелюбную атмосферу.

– Да, я записалась на просмотр в воскресенье после обеда. Мне лучше пойти, мальчика увезли накладывать швы.

– Ладно, пока, – сказал Страйк и вернулся к Уордлу, который открывал вторую бутылку пива.

– Робин, – сказал Страйк.

– Ага, – сказал Уордл.

– Слушай, я благодарен за информацию, – сказал Страйк, снова садясь. – Приятно знать, что в полиции еще есть кто-то, кто не считает меня мудаком.

– У них своих хватает, – сказал Уордл, и Страйк заметил, что он сказал "у них", а не "у нас".

– Ты серьезно собираешься уйти? – спросил он.

Прежде чем ответить, Уордл выпил еще пива.

– Не знаю, – сказал он. – Моя мама недавно умерла.

– Вот черт, – сказал Страйк, который понятия не имел об этом. – Мне жаль.

– Да. В прошлом месяце. Она так и не оправилась после смерти моего брата, – сказал Уордл. – Это разбило ей сердце.

Его слова словно застряли в горле, и их приходилось выталкивать с усилием.

– Она решила не проходить второй курс химиотерапии… вырастила нас обоих как мать-одиночка. Мы были ее жизнью. Смерть Терри чуть не убила ее, а потом Эйприл бросила меня, и она почти не видела Лиама.

– Лиам?

– Мой сын, – сказал Уордл со слабой улыбкой. – Мальчик, которого я только что укладывал спать.

– О, да, конечно.

– В любом случае… Мама оставила гораздо больше денег, чем я ожидал. Она сама получила наследство прямо перед смертью… так и не смогла им насладиться. Перед ее уходом я все время говорил себе, что буду сумасшедшим, если не останусь на работе ради пенсии, но с тем, что она оставила, я все равно смогу нормально заботиться о Лиаме.

Полицейский вздохнул, затем сказал:

– Пойдем-ка посидим на нормальных стульях? Я иногда всю ночь сижу за ноутбуком, и задница немеет…

В гостиной стояли гарнитур из трех предметов мебели, телевизор и больше почти ничего. Когда Страйк переступил порог, послышался далекий крик: "Папа!"

– Черт, – пробормотал Уордл и пошел в гостевую спальню.

Страйк сел на диван с пивом в руке, не отрывая взгляда от экрана телевизора, и подумал об этом вопиющем слове "папа". Он никогда не называл ни одного мужчину в своей жизни этим словом, потому что самым близким к отцу у него был Тед. Очень давно, будучи мальчиком, он мечтал назвать Рокби "папой", но так и не сделал этого. Страйк всегда был привержен точности, даже в детстве. Мужчину, с которым встречался на десять минут, отцом не назовешь. Он представил себе маленькую девочку, которую недавно родила Бижу, называющую его "папой", и допил пиво.

Мультфильм, который смотрел сын Уордла, закончился. Его место заняла какая-то юмористическая новостная викторина, и Страйк внезапно понял, что смотрит на лорда Оливера Бранфута, который сидел, сгорбившись, за освещенной трибуной рядом с молодым комиком.

Крупный, грузный и сутулый, Бранфут был в костюме, в котором, казалось, спал. Его темные волосы были либо плохо пострижены, либо намеренно растрепаны, а крупный мясистый нос и обвисшие веки придавали ему забавный вид гигантского садового гнома.

Говорил ведущий викторины.

– О чем сказал президент Трамп на этой неделе: "Враги продолжают говорить, что это ужасно"?

Бранфут первым нажал на кнопку сигнала.

– Про его волосы? – сказал он бархатным голосом, вызвав легкий смех. – Правда, – продолжил Бранфут с серьезным лицом, моргая в сторону зрителей, словно удивляясь их реакции. – Серьезно. Должно быть, про это.

– Забавно слышать это от тебя, – сказал комик, сидевший рядом с Бранфутом, что вызвало новый взрыв дешевого смеха.

– Уверяю, меня это замечание глубоко оскорбило, – с наигранным достоинством заявил Бранфут. Он всегда, казалось, усерднее употреблял слова на букву "р" на телевидении, подчеркивая комическую ценность своего дефекта речи. – Я, может, и не Ричард Гир, но я не разгуливаю с чем-то, похожим на пшеничную кашу на голове.

– Правильный ответ, – сказал ведущий под новый смех публики, – его аккаунт в "твиттере".

– Все в порядке, он просто крикнул во сне, – сказал Уордл, снова появившись в комнате. – О, черт, не этот придурок Бранфут. Почему его все время приглашают на эти шоу?

– Потому что ему нравится играть дурака, – сказал Страйк.

– Я не уверен, что это игра, – сказал Уордл.

– Это отличная игра, – сказал Страйк, глядя каменным взглядом на экран. – Этот ублюдок точно знает, что делает.

Глава 71

Но я упорствую, потому что у меня есть своя изюминка.

И интуиция тоже…

Роберт Браунинг

Приключение Балаустиона

Несмотря на предложение Робин пожертвовать своим свободным временем, чтобы им не пришлось жертвовать своим, включение Альби Симпсон-Уайт в список людей, за которыми агентство должно было следить, вызвало определенное раздражение у субподрядчиков. Робин знала, что они считают, что следить за Плагом, домом на Карнивал-стрит, где, по их мнению, содержалась опасная собака (или собаки), и его партнерами по разведению собак и собачьим боям в Лондоне и Ипсвиче, а также следить за миссис Повторной и заполнять пробелы в деле о серебряном хранилище, с которым оба партнера не могли справиться, – это уже само по себе достаточно.

Как и ожидалось, Ким Кокран была наиболее открыто настроена против новой работы. Робин подозревала, что Страйк, должно быть, сообщил субподрядчикам, что Робин больше всего хотела следить за Альби, потому что она подслушала, как Ким говорила Шаху: "Значит, мы просто бродим за этим Симпсоном-Уайтом, на случай, если он выведет нас к своему пропавшему приятелю?" Затем, заметив Робин в кабинете, Ким снова тихонько усмехнулась и сказала:

– Что ж, случаются и более странные вещи. Может быть, на этой неделе я выиграю в лотерею.

Хотела бы я, чтобы ты выиграла в эту чертову лотерею. Тогда, может быть, ты бы свалила, – сердито подумала Робин в воскресенье в полдень, следуя за Альби от его квартиры до метро. Она должна была передать работу Ким через пару часов,