Танцоры в трауре - Марджери Аллингем
Он снова вскарабкался на берег и, продираясь сквозь кусты, без особого труда нашел тропинку. Сам мост оказался гораздо более прочной конструкцией, чем казалось с дороги. Парапеты, хотя и были выполнены в “деревенском” стиле, были удивительно устойчивыми и были дополнительно усилены переплетением американских колонн и дикого белого вьюнка. Ярко-красные розы выглядели нереальными и какими-то викторианскими в искусственном свете факела, когда Кэмпион внимательно осматривал живую изгородь из цветов, его дискомфорт возрастал. Покрытые креозотом доски под ногами ни о чем ему не говорили. Засушливое лето сделало их гладкими и почти не запыленными.
Он работал на площадке с торопливым любопытством, и с каждым шагом его беспокойство росло. Но не его открытия так беспокоили его. Голос Пойзера, тщательно пониженный до невнятного бормотания, донесся до него вместе с ароматом цветов в теплом, мягком воздухе. Время от времени Сутане отвечал, его голос был ясным и раздраженным.
“Это было бы похоже на нее”, - услышала Кэмпион его признание.
И снова, после продолжительного бормотания Пойзера:
“Да, ей нравились секреты”.
В этот момент еще один луч света скользнул по дорожке и помчался к ним. Кэмпион поспешил с моста и нырнул обратно сквозь лавровые заросли. Учитывая все обстоятельства, он стремился присутствовать при приезде полиции.
Он вышел из кустов и выскользнул на дорогу как раз в тот момент, когда машина остановилась в нескольких футах от него так резко, что двигатель заглох. Он увидел, что это был большой "Фиат", которому было несколько лет, солидный автомобиль. Окно с ближней стороны опустилось с грохотом, и старческий голос, медленный, с наигранностью образованных семидесятых, как бы отец голоса дяди Уильяма, строго произнес;
“Меня зовут Бувери. Кто-то позвонил мне домой, чтобы сказать, что кто-то пострадал”.
“Доктор Бувери?”
“Да”. Краткость односложного ответа предполагала, что говоривший был раздражен тем, что оказался неизвестным. “Уберите эту машину с дороги. Я полагаю, вы отвезли пациента в палату.”
“Нет. Нет, мы этого не делали. Она здесь”. Перебила Сутане. Он поспешил вперед и теперь бессознательно перенял нервный властный тон, который приберегал для таких незнакомцев, которых не собирался сразу очаровывать.
“Вы мистер Сутане?”
Голос в машине тоже обладал авторитетом, причем магистерского толка.
“Кажется, я встретил вас сегодня днем у вашего дома. Вы были за рулем машины?”
Сутане на мгновение потерял равновесие.
“Да”, - сказал он. “Э-э, да, я был”.
“Ах!”
Дверь открылась.
“Что ж, я взгляну на вашу жертву, разве вы не знаете”.
Кэмпион никогда не забудет свой первый взгляд на фигуру, которая медленно выбралась из темноты автомобиля в крошечный круг света от фонарика. Его первым впечатлением был огромный рост в белом деловом костюме. Затем он увидел старое драчливое лицо с опущенными щеками и мудрый глаз, выглядывающий из-под козырька большой твидовой кепки. Все его выражение было высокомерным, честным и поразительно напоминало бульдога, возможно, с примесью ищейки. Он был чисто выбрит, за исключением крошечного белого пучка на верхней губе, но на тыльной стороне его пухлых рук хирурга с короткими пальцами росли волосы.
Крутой грузин, подумал пораженный Кэмпион, и у него никогда не было повода изменить свое мнение.
Он не видел доктора на провальной вечеринке днем и справедливо предположил, что он был одним из многих, кто опоздал только для того, чтобы почти сразу же уйти.
Сутане помнил его, так что многое было очевидно. На его лице застыло то возмущенное, презрительное выражение, которое всегда больше, чем наполовину смущение.
Пойзер, видевший, что назревают неприятности, заискивающе вышел вперед.
“Это была чистая случайность”, - вызвался он, пытаясь быть прозаичным и преуспевая в том, чтобы звучать небрежно.
“О!” Вновь прибывший поднял голову и уставился на него. “Вы были в машине?”
“Нет, я не была. Мистер Сутане был один. Мы с мистером Кэмпионом только что спустились из дома. Мы—”
“Вполне. Где пациент? Вы говорите, это женщина? Где она?”
Доктор Бувери протиснулся мимо смущенного Пойзера и обратился к Сутане. Все его поведение было грубым и своевольным до такой степени, что было бы смешно или просто грубо, если бы это так явно не проистекало из пожизненного авторитета. Как бы то ни было, он откровенно внушал благоговейный трепет, и мистер Кэмпион, который знал признаки, почувствовал, как у него упало сердце.
Доктор достал из огромного кармана пальто восемнадцатидюймовый фонарик и дал его Сутане подержать.
“На заднем сиденье машины, я полагаю”, - сказал он, приближаясь к "Бентли".
“Нет, она здесь”. Сутане направил луч света на обочину с неожиданностью, бессознательно драматичной, и новичок, который с каждым шагом все больше походил на воплощенный дух сельской справедливости, остановился как вкопанный, как испуганный гризли. Он издал языком какой-то слегка пошатывающийся звук, выражающий удивление и, казалось бы, отвращение.
“Подойди ближе, ладно?” - сказал он. “Я хочу, чтобы свет действительно падал на нее. Так немного лучше. Если ты не можешь держать его ровно, его должен держать кто-то другой”.
Пойзер взял факел, а старый доктор опустился на колени на траву, предварительно убедившись, что она не сырая. Вся его осанка свидетельствовала о крайнем отвращении и неодобрении, но его квадратные руки были изысканно нежными.
Через некоторое время он встал, пренебрегая помощью Сутане.
“Она мертва”, - сказал он. “Вы, конечно, знали об этом? Что она делала, бегая голышом?”
Он произнес это “неккит”, и аффектация придала слову странную стыдливость.
“Раньше она так делала”, - устало сказала Сутане. “Она весь день ходила в купальном костюме. Какое, черт возьми, это имеет значение?”
Старые глаза под козырьком кепки уставились на него как на диковинку, и Пойзер снова перебил: Он настоял на том, чтобы изложить свою версию случившегося, вложив в нее свое крайнее стремление быть одновременно ясным и убедительным, с бойкостью, которая звучала совершенно нечеловечески.
Чудовищный старик выслушал его до конца, слегка склонив голову набок. Это была безнадежная встреча, размышлял мистер Кэмпион; подобно тому, как умная рыба пытается заговорить с не менее умной собакой, эксперимент, которому суждено было закончиться взаимным недоверием.
Доктор Бувери направил свой фонарик на мост.
“Но если она упала там случайно, разве вы не знаете, она, должно быть, перелезла через те розы — необычный поступок для такой легко одетой. А, вот и мужчина, которого мы ищем. Это ты, Доу?”
“Да, сэр. Добрый вечер, сэр ”. Полицейский констебль, молодой и удивительно красивый в форме, которая, кажется,
