Человек с клеймом - Джоан Роулинг

Когда трое детективов и Бранфут вошли в большую, величественную столовую с белыми стенами, люстрами и малиновым ковром, Страйк сказал:

– Извините меня на минутку, мне нужно сделать быстрый звонок.

– Конечно, – ухмыльнулся Бранфут.

Робин, не имевшую ни малейшего понятия, кому звонит Страйк, зачем или действительно ли он звонит, была проведена вместе с Бранфутом и Ким к круглому угловому столику, накрытому белоснежной скатертью. В почтительном тоне официанта чувствовалось то же предвкушение, что и у других, узнавших Бранфута. Словно он был тем другом, чье появление встречают с восторгом на вечеринке; вот теперь-то и начнется настоящее веселье.

– Что ж, – сказал Бранфут, – я очень рад познакомиться с вами, мисс Эллакотт. Позвольте мне сказать, что я испытываю огромное уважение к тому, что вы сделали с этим ужасным культом в прошлом году. Это было поистине благородное начинание.

– Спасибо, – сказала Робин.

– Молодые люди уязвимы, и общество часто это упускает из виду, особенно молодые мужчины. Здоровое в целом стремление к делу, к служению, к миссии ведет многих молодых людей по этому пути, и то, что вы сделали, тем более примечательно, учитывая, что у вас нет формального опыта работы в полиции, верно?

– Ну, я проработала почти семь лет…

– Вы действительно были секретарем мистера Страйка?

– Не совсем. Я работал в агентстве временно…

– Как временный работник, да, именно это я и имел в виду, – сказал Бранфут дружелюбно. – Замечательная карьера! И с учетом вашей личной истории вы проявили действительно необычайную храбрость.

Робин могла бы спросить: "Какой личной истории?", но не решилась. Бранфут, возможно, говорил о ножевой ране на ее правом предплечье, о которой писали в прессе, но если Страйк был прав в своей теории, что Зеленая Куртка был одним из молодых преступников Бранфута, Бранфут знал об изнасиловании. Она потянулась за хлебом и разозлилась, увидев, как дрожат ее пальцы.

– Я так понимаю, у вас романтические отношения с сотрудником уголовного розыска, – настаивал Бранфут.

– Я бы предпочла не говорить о своей личной жизни, если вы не возражаете, – твердо сказала Робин.

– Обычно я согласен, что секреты спальни должны оставаться личными, – сказал Бранфут, все еще улыбаясь, – но мистер Страйк хочет поговорить о регулировании вашей отрасли, и именно смутное пересечение регулируемых и нерегулируемых детективов меня волнует. Я знаю, что это волнует и саму полицию.

Робин посмотрела через стол на Ким.

– Скажи Наваби, что этот человек в "Хонде Аккорд" – отстой.

– Извини? – холодно переспросила Ким.

– Частный детектив в "Хонде Аккорд", седовласый мужчина с крошечным носом. Ты должна передать это Наваби, я его неоднократно видела.

– Извини, я не понимаю, о чем ты говоришь, – сказала Ким, но легкий румянец, казалось, означал, что выстрел Робин достиг цели.

Тем временем Страйк расхаживал взад и вперед по тротуару перед отелем, завершая неотложный разговор с Уордлом.

– Мне нужно имя, – сказал Страйк, – и быстро, иначе нам конец.

– Я сообщу, как только смогу, – сказал Уордл и повесил трубку.

Теперь Страйк позвонил Фергусу Робертсону.

– Ну, ну, ну, – сказал тот, почти сразу же ответив. – Я собирался позвонить тебе, когда…

– Дэнни де Леон выходил на связь?

– Сегодня утром, – сказал Робертсон, понизив свой радостный голос, – и я тебе за это очень многим обязан. В понедельник я вылетаю на Нормандские острова и побеседую с ним лично. Нам, конечно, понадобятся подтверждения, но это может быть, блядь, огромным…

– То есть эта история не будет опубликована?

– Господи Иисусе, Страйк, ты не можешь написать что-то подобное в газете, не проверив это через юридический отдел!

– Тогда вам нужно отправить кого-нибудь с камерой в квартиру Бранфута на Блэк-Принс-роуд сегодня вечером.

– Почему, что…?

– Пока ничего, но я готов поспорить, что до конца ночи он пошлет своих приспешников, чтобы они убрали съемочное оборудование, а может, и двустороннее зеркало.

– Подожди, ты, блядь, собираешься предупредить этого ублюдка?

– Если бы де Леон заговорил, когда я ему сказал, ты бы уже опубликовал свою сенсацию, и я бы не сидел напротив этого ублюдка за обеденным столом, – сердито заявил Страйк. – Я делаю тебе одолжение: если хочешь спасти свой эксклюзив, пошли кого-то на Блэк-Принс-роуд. Мне пора, я жду звонка.

Он повесил трубку и продолжил расхаживать по тротуару под пристальным взглядом швейцара в котелке, но спустя еще пять минут Уордл так и не перезвонил. Решив, что больше не может оставлять Робин наедине с Бранфутом и Ким, Страйк поднялся по ступенькам обратно в отель.

– А, вот и он! – сказал Бранфут, заметив Страйка, направляющегося к их столику. – Сделаем заказ, прежде чем перейдем к делу? Cenabis bene, mi Fabulle!

– Катулл хотел, чтобы Фабулл обеспечивал его едой и питьем, – сказал Страйк, садясь. – Я думал, вы платите?

Это вызвало у Бранфута удивление и смех.

– Он также хотел, чтобы Фабулл предоставил девушку, "красивую и послушную", не забывайте, но да, мистер Страйк, я плачу. Так вы знаете Катулла?

– Немного, – сказал Страйк.

– Повезло, что наши мудрые маленькие пробужденные друзья никогда его не читали, не правда ли? Они бы сожгли наши библиотеки дотла.

Бранфут поддерживал оживленную беседу, пока четверо изучали меню.

– Могу от всей души порекомендовать курицу, фаршированную трюфелями. Не скупитесь, я сам начну с икры, устрицы здесь тоже великолепны…

После того, как еда была заказана, и официант, разносящий вино, был отправлен после довольно продолжительного разговора с Бранфутом, последний сказал:

– Вы тоже знаете латынь, мисс Эллакотт?

– Нет, – сказала Робин.

– Pedicabo ego uos et iwumabo, Auweli pathice et cinaede Fuwi… это первые строки шестнадцатой поэмы, в которой Катулл угрожает содомизировать Аувелия и надругаться над Фулием, потому что они насмехались над его сентиментальными стихами, – сказал Бранфут. – Единственный способ справиться с критиками, а?

– Я бы показал это фокус-группе, прежде чем включать в предвыборную программу, – сказал Страйк, и Бранфут снова рассмеялся.

– На чем мы остановились? – спросил Страйк всех за столом.

– Мы едва царапнули поверхность, – сказал Бранфут с той самой легкой усмешкой, которую Робин заметила на его лице и которая, казалось, никогда оттуда не исчезала. – Я поздравлял мисс Эллакотт